«Бункер Виста» – миф или реальность?

Памяти последнего искателя
Авенира Петровича Овсянова…

Дело о Янтарной комнате

Впервые с этой проблемой я столкнулся 47 лет назад, когда был курсантом выпускного курса Калининградского Краснознаменного военно-инженерного училища. Тогда в Калининградском книжном издательстве вышла книга В. Дмитриева «Дело о Янтарной комнате». В предисловии автор утверждал, что она написана на строго документальной основе. А в этом мы и не сомневались.

Курсант А.П. Овсянов

Будучи в увольнении, под влиянием прочитанного, тщательно обследовали доступные нам подвалы Королевского замка, Кафедрального собора и Торгово-финансовой биржи в поисках таинственных люков, тайников, подземных ходов и сооружений. Особенно нас интересовали существовавшие тогда подземные ходы, которые спустя полстолетия «нашли» археологи при раскопках подвалов Королевского замка.

Калининград конец 50-х

Подземный ход

Руины королевского замка слева 50-е

Королевский замок и здание биржи вдали 50-е годы

Руинированный каземат

Не предполагал я тогда, что около четырех десятилетий буду тесно связан с проблемами, изложенными в упомянутой книге и что приобрету новые специальности – искатель культурных ценностей и координатор поисковой работы.

Свидетели в деле о Янтарной комнате

В той книге нам особенно запомнилось обращение германского журнала (Германской демократической республики) «Фройе Вельт», который призывал всех, кто может дать хотя бы малейший намек на возможный след Янтарной комнаты.

Текст обращения гласил:

Кто принимал участие в захоронении Янтарной комнаты в январе 1945 года?

«Кто может указать местонахождение Янтарной комнаты в Кенигсбергском замке?

Кто в это время эвакуировал оттуда подобного рода ящики?

Кто в качестве представителя кенигсбергского гарнизона или других дислоцировавшихся в городе воинских частей наблюдал за эвакуацией этих ящиков?

Кто знает места хранения музейного имущества, которое раньше находилось в Кенигсберге?

«Фройе Вельт» будет благодарен за любое указание, пусть, если даже оно и покажется на первый взгляд незначительным. Редакция сохранит поступающую к ней информацию в секрете, если этого пожелает автор».

Кто в 1944-1945 гг. имел отношение к Янтарной комнате? Кто слышал о ней, вел переписку или просматривал такую переписку?

По своей тогдашней наивности, мы были готовы предоставить журналу массу нашей «исследовательской» информации о полузасыпанных лестницах, уходящих под землю, многочисленных городских убежищах, в которые был еще открыт доступ, о подземных ходах Королевского замка и люках на руинированных улицах. Все это было в 1956-1958 годах прошлого века.

Подвалы и руинированный Калининград, 50-е годы

Особый интерес лично для меня в те годы вызвали записки гражданина ГДР Рудольфа Рингеля, опубликованные в той книге.

Их я приведу в некотором сокращении:

«Мой отец – Густав Георг Рингель родился в 1905 году. Профессии он не имел. В 1931 году он был руководителем одной из районных нацистских организаций Кенигсберга, членом СС. Во время Второй мировой войны он был в особой группе войск, подчинявшейся непосредственно Главному управлению имперской безопасности. В этой роли он работал как в Германии, так и в оккупированных областях. К концу войны он был в чине оберштумбанфюрера, имел награду – немецко-испанский крест и несколько медалей.

Дома отец был невыносим, постоянно придирался к моей матери и бабушке. Фактически он постоянно с нами не жил, а только время от времени приходил домой. В конце концов, мать его выставила за дверь, и он переехал жить на другую квартиру. Это было в 1940 году.

В 1944 году во время бомбардировки наш дом был разрушен, и мы вынуждены были переехать в квартиру отца. В декабре 1944 года мы переселились в город Ельстербург (Германия). В феврале 1945 года, когда уже Кенигсберг пал (здесь Р. Вист ошибается. Кенигсберг пал в апреле 1945 года. – Прим. А. О.), отец неожиданно появился у нас, утверждая, что выбрался из Кенигсберга на подводной лодке…

Примерно за месяц до смерти он начал со мной говорить о разных вещах. Он хвастался своими делами. Среди прочего он также говорил о том, что в последние дни и недели перед оставлением Кенигсберга он, как будто бы, принимал участие по захоронению различных ценностей. Он говорил о церкви в Кнайпхофе, пассаже на Кенигсштрассе… и других местах, которые я, конечно, не могу припомнить.

Среди прочего он упоминал также, что Янтарная комната, часть коллекции янтаря и военный архив были доставлены в бункер на Штайндамм (ул. Житомирская). На мой вопрос, где расположен бункер, он только улыбнулся и ответил, что это меня не касается, я еще мал и глуп, чтобы это понять. Эта тема возобновлялась еще несколько раз, но отец становился вдруг замкнутым, и разговор далеко не заходил… Умер он в 1947 году…

Примерно в январе 1948 года в подвале я нашел книгу, похожую на дневник, в которой находились на тонкой бумаге вторые экземпляры около 100 приказов и донесения об их исполнении. Здесь также в двух записях упоминалось о вывозе янтарной комнаты.

Я прочел весь этот хлам, несмотря на то, что понял из этого очень мало, потому что там были военные заметки, о которых я до этого не имел ни малейшего представления…В это время я был уже членом Союза свободной немецкой молодежи и состоял на руководящей работе… и по этой причине не обратил особого внимания на эти бумаги, тем более, что на обложке, в которой они находились, да и на самих документах, была помещена свастика. И так постепенно все это забылось.

Только в начале 1959 года, когда в журнале «Фройе Вельт» появилась статья, посвященная розыску Янтарной комнаты, я снова вспомнил об этих словах моего отца, а также о записях, которые я нашел… Я написал об этом в редакцию «Фройе Вельт», что я, может быть, своим рассказом смогу помочь. Вскоре приехали сотрудники журнала из Берлина в Ельстербург, и я им рассказал, что знал. Мой рассказ они хотели опубликовать, как другие заметки и показания и выдать мне гонорар, но я на это не согласился. Через некоторое время меня пригласили в Берлин, затем пригласили в Советский Союз. Я с радостью принял приглашение, чтобы хоть в какой-то степени загладить то непоправимое, что сделал мой отец».

Как утверждает автор книги «Дело о Янтарной комнате», к этому письму было приложено несколько документов. Приведу их с некоторыми сокращениями:

Приказ

Оберштурмбанфюрер Рингель

Предполагается, что в скором времени для Кенигсберга наступит операция «Грюн». По этой причине Вам необходимо провести акцию «янтарной комнаты» и доставить ее в известный Вам БШ…После проведения операции входы, как условились, замаскировать, в случае, если здание еще сохранилось, - взорвать.

За выполнение приказа Вы несете полную ответственность. После выполнения вернетесь к известному Вам пункту, где Вы получите дальнейшие указания.

Подпись неразборчива

В Главное управление Имперской безопасности

Приказ выполнен. Акция «янтарной комнаты» окончена. Входы согласно предписанию замаскированы. Взрыв дал результат. Много жертв от «действия противника». Возвращаюсь в пункт.

Георг Рингель

Передано руководителю транспорта 30 ящиков плит янтаря и ящики коллекций янтаря согласно приказу Главного управления Имперской безопасности.

Подпись охраны

Транспорт принял

Георг Рингель»

Далее в книге сообщается, что «Рудольф Рингель приезжал в Калининград летом 1959 года. Совершенно искренне, от всей души, он пытался помочь в розысках бункера. Но не мог. Город изменил свое лицо. Новые дома, новые улицы, площади, скверы, бульвары сделали его неузнаваемым».

Документы свидетельствуют

А теперь обратимся к первоисточникам – документам Калининградской геолого-археологической экспедиции (КГАЭ), где хранились все материалы, связанные с Рудольфом Рингелем.

Для начала я раскрою истинную фамилию автора вышеупомянутой книги. Это был секретарь Обкома КПСС В. Д. Кролевский.

В.Д.Кролевский, фото 50-х гг.

Он в конце 50-х годов руководил поисковой работой в Калининградской области. И к нему, в первую очередь, было направлено письмо немецкого гражданина, который просил не упоминать его подлинную фамилию. Это его право. Но, вместо того, чтобы назвать вымышленную фамилию заявителя, В. Кролевский открыл адресную книгу Кенигсберга за 1942 год, и взял первую из попавшихся фамилий жителя Кенигсберга – Рингель. В. Кролевский не предполагал, что в Кенигсберге фамилия Рингель столь же распространенная, как в России Иванов. Это была существенная ошибка В. Кролевского, которая привела к многолетним поискам искателями Европы несуществующего Рудольфа Рингеля. Действительное же его имя было Рудольф Вист. Другая ошибка Кролевского заключалась в том, что он не документировал поисковые исследования во время пребывания Р. Виста в Калининграде в 1959 году.

Известно, что основные работы при поисках бункера, которому присвоили имя Р. Виста, проводились вблизи бывшего гаража гестапо и геолого-палеонтологического института университета «Альбертина» на улице Ланге Райе (ул. Барнаульская).

О Рудольфе Висте и его сообщении журналу «Фройе Вельт» вспомнили только в 1972 году, когда на территории области работала Калининградская геолого-археологическая экспедиция (КГАЭ) по поиску культурных ценностей, утраченных в годы Второй мировой войны. Естественно, экспедицию интересовало все, что связано с его заявлением и результаты камеральных и полевых исследований 1959 года.

Сотрудники экспедиции обратились к участникам событий, связанных с пребыванием Р. Виста на территории города Калининграда с просьбой рассказать о событиях тринадцатилетней давности. Однако ответы были краткими и неутешительными: «поиск культурных ценностей на территории бывшего гаража гестапо не дал положительных результатов». Выяснилось, что никаких документов к запискам Р. Рингеля (Р. Виста) не прилагалось. Это были не подлинные документы, а их изложенные Р. Вистом по памяти. Кроме того, в заявлении Р. Виста был указан конкретный объект, где, по словам его отца, могло быть захоронение культурных ценностей – территория гаража гестапо и геолого-палеонтологического института университета «Альбертина» (ныне улица Барнаульская).

В книге «Дело о Янтарной комнате» этот факт не был изложен.

Русский архитектор

Наиболее полный ответ о давних событиях, связанных с бывшими гаражом гестапо и геолого-палеонтологическим институтом дал тогдашний архитектор Калининграда А. В. Максимов

в своей записке под названием «Моя версия». Процитирую одну из страниц этого труда в некотором сокращении:

«В 1949 году группа Ленинградских искусствоведов выехала в Германию для дополнительных поисков вывезенных из России ценностей. В Берлине (в зоне ГДР) наши специалисты познакомились с доктором Гебхардтом Штраусом. В разговоре он, как бы, между прочим, сказал, что знает места в Калининграде, где спрятаны ценности…

Через несколько дней представительная комиссия встретила Штрауса (в Калининграде. – Прим. А. О.). Появилась надежда, что тайна Янтарной комнаты наконец-то раскроется. Но не тут-то было. В течение месяца Штраус «мутил воду». Каждый день предлагал новую версию нахождения сокровищ. Высказывал различные предположения.

Гербердт Штраус

В один из дней Штраус предложил комиссии показать, где находился геологический музей (имелся в виду геолого-палеонтологический институт. – Прим. А. О.). Мы согласились.

Доктор торжественно повел комиссию к бывшему музею. Дойдя до места, он остановился на перекрестке двух узеньких улочек, указал перстом на хорошо сохранившуюся коробку рядом с разрушенным угловым зданием.

- В этом доме был геологический музей, - сказал Штраус. Завязался общий нейтральный разговор. Я же в свою очередь прекрасно знал, что в угловом разрушенном здании размещался музей янтаря. Об этом наш гость почему-то умолчал… А мою настойчивую просьбу указать место янтарного музея он оборвал раздраженной фразой:

- Кто лучше знает город Кенигсберг, я или ваш русский архитектор?

Члены комиссии переглянулись. Вечером… я представил два плана города немецкого издания, где были показаны… янтарный и геологический музеи. Вся комиссия остро прореагировала на эту очередную странность немца. Напомню, шел 1949 год…».

Здесь следует сказать, что деятельность доктора Штрауса в течение многих лет была связана с Кенигсбергом. Однако продолжу «Мою версию» А. В. Максимова:

«…Ровно через десять лет после посещения доктором Штраусом России мы вновь у геологического и янтарного музеев, но уже с другим немцем. Это был юноша Рудольф Вист…

Рудольф Вист (заявитель одной из версий)

Начались поиски. Из горкомхоза вызвали канавокопатель, который от силы-то мог копать на глубину до трех метров. Наворотил щебня, не дойдя даже до свежего грунта.

Работы проводились под руководством представителей местной власти. Канавокопатель прошел вперед и назад: из траншеи доставали обгоревшие доски и с умным видом рассматривали их. Пробурили в трех местах на глубину семи - десяти метров, на этом и закончилась очередная «операция» по розыску Янтарной комнаты. Видимо, представителям тогдашней власти казалось, что ящики с янтарными сокровищами будут лежать среди кирпичного щебня во дворе музея.

Однако к информации Виста следовало бы отнестись с серьезным вниманием. Напомним, что двор янтарного и геологического музеев (геолого-палеонтологического института. – Прим. А. О.) был полностью изолирован от посторонних глаз. Он граничил со зданиями музеев с одной стороны, с противоположной же была глухая стена трехэтажного гаража, принадлежавшего гестапо. Так что во дворе можно было скрытно работать. Особенность этого двора заключалась еще и в том, что в гестаповском гараже находился глубокий подвал, в который по пандусам въезжали грузовые машины. Все работы по земляным подкопам под здания и двор можно было хорошо маскировать: машины, нагруженные землей, выезжали через двор гаража гестапо, а не в ворота во дворе музеев.

Следует напомнить, что здание янтарного музея… было построено в стиле ампир. Въездные ворота во двор могли быть только арочными. Это совпадает с информацией отца Рудольфа Виста. И арок, видимо, было тоже три.

Теперь ясно, что доктор Штраус подвел нас к геологическому музею, конечно, не для показа его нам, а для того, чтобы самому убедиться, все ли спокойно в этом уголке. Не нашли ли русские там чего?».

Так что же нашли?

На этот вопрос можно ответить утвердительно – нашли. Только это случилось еще летом 1945 года, когда в Кенигсберге и провинции работала бригада от Комитета по делам культпросветучреждений РСФСР под руководством Т. А. Беляевой.

Тогда на улице Бернштайнштрассе, рядом с геолого-палеонтологическим институтом в подвале административного здания была обнаружена большая библиотека индустриальной, машиностроительной, медицинской и сельскохозяйственной литературы.

В районе геолого-палеонтологического института вел поисковые работы член бригады подполковник А. Я. Брюсов (воинское звание присваивалось чисто символически только на время командировки для солидности в глазах немецкого населения. – Прим. А. О.).

А.Я.Брюсов

Его находка была уникальна, о чем гласит следующий документ:

АКТ

Гор. Кенигсберг, 12 июня 1945 года.

Составлен настоящий акт представителем политуправления фронта гвардии капитаном Чернышевым и членом бригады Комитета по делам культпросветучреждений подполковником Брюсовым в том, что:

1. Ими осмотрено было помещение на улице Ланге Райе, 4, где находилась коллекция образцов янтаря и геологический музей.

2. Оба собрания сохранились в достаточно хорошем виде. Повидимому, немцами была начата упаковка этих вещей, но прервана в самом начале. В подавляющем большинстве случаев все образцы снабжены этикеткой о их происхождении.

3. Надо считать желательным упаковку всех этих вещей и перевозку их в безопасное и охраняемое помещение. Собрание образцов янтаря всего мира, как одного из лучших собраний такого рода подлежит, несомненно отправке в Москву.

4. Геологическая коллекция, прекрасно систематизированная и довольно обширная, несомненно представляет большой интерес, но вопрос об ее эвакуации следует решить после запроса Москвы, так как без специалиста нельзя сказать, не явится ли эта коллекция дублетной к имеющейся.

5. Упаковка обеих коллекций может быть произведена в 8-10 дней при 10 рабочих.

Подполковник Брюсов

Коллекция янтарей мирового значения

Факт обнаружения в Кенигсберге университетской коллекции янтаря подтверждается и дневниковыми записями профессора А. Я. Брюсова (таково его действительное звание. – Прим. А. О.), обнаруженными сотрудниками КГАЭ в тогдашней библиотеке имени В. И. Ленина (г. Москва): «Несколько лет тому назад (числа 10-11 июня) мы с Чернышевым пошли по Ланге Райе, что около 1-й комендатуры.

Геологический музей с собранием образцов янтаря. Это богатейшее янтарное собрание в мире сохранилось довольно хорошо. Очевидно, «камушки» никого не интересовали, да и редко кто рисковал лазить по руинам здания около комендатуры. По всей видимости, немцы начали упаковывать это собрание, но не успели: ящики витрины выдвинуты, часть вещей завернута в бумагу. Когда закончим работу в замке, запакуем эти вещи».

Инклюзы в обработке

Как видим, на улице Ланге Райе была обнаружена янтарная коллекция мирового значения. К сожалению, ее судьба, как, впрочем, и геологических экспонатов трагична. Видимо, профессору А. Я Брюсову не удалось осуществить намерения, изложенные в акте. Уникальные янтари и минералы были оставлены на месте, а потом просто расхищены. Об этом свидетельствуют многочисленные факты наших дней. Янтари с музейными знаками «всплывают» в частных коллекциях и подпольных рынках.

А ведь это было самое крупное в мире собрание уникальных янтарей, располагавшихся в геолого-палеонтологическом институте.

Фрагмент геолого-палеонтологического музея (довоенное фото)

Институт, основанный в 1899 году профессором Клебсом, обладал коллекцией от 110 000 до 120 000 янтарей разных форм, цветов и оттенков с инклюзами (включениями представителей флоры и фауны палеогенового периода эпохи эоцен в развитии земли – комарами, бабочками, клещами. Червями, муравьями, цикадами, термитами, жуками и т. д.).

Уникальный янтарь весом 2 кг 200 г с инклюзом

Гитлер и Кох на выставке янтарных изделий

Самым ценным инклюзом была ящерица в большом куске янтаря. В собраниях института находилась и знаменитая янтарная коллекция, найденная у поселка Шварцорт (Юодкранте, Литва) в 1861 году. В ее составе находились резные янтарные предметы, выполненные людьми неогенового периода.

В геолого-палеонтологическом институте находились также большой графический материал, показывающий разрезы карьеров и шахт, технологию добычи и обработки янтаря, данные научных исследований, всевозможные графики и таблицы. Накануне штурма Кенигсберга из янтарной коллекции института в центральные районы Германии было вывезено только 17 000 янтарей.

И снова свидетельствует Рудольф Вист

В записках А. В. Максимова дана личная характеристика Рудольфа Виста: «Высокий, тощий, жестко красивый, злой немец. Очень наблюдательный, хитрый. В разговоре краток. Остроумен, педантичен. Видимо унаследовал все черты отца. Кто-то из музейных работников спросил у него: «Какое на него впечатление произвел Калининград». Он ответил: «Город стал ровнее». Конечно, когда по кварталам руин прошел бульдозер».

Обычная картина во дворах Калининграда конца 60-х годов

Сотрудники Калининградской геолого-археологической экспедиции, которые приступили к повторному исследованию версии Р. Виста в мае 1975 года, выяснили, что кроме земляных работ с помощью канавокопателя во дворе музеев и гаража гестапо в 1959 году, проводилась и раскопка шурфов вручную. И при этом были интересные находки. Так в шурфе у стены музея янтаря были найдены уникальные янтари с инклюзами и инвентарными номерами, фрагменты деревянных резных шкафов и стеллажей, увеличительные линзы в оправе и музейные штампы и печати. Там же был обнаружен и старинный узкий клинок, видимо к музеям не имеющий отношения. К сожалению, судьба и этих находок неизвестна.

Ознакомившись с показаниями людей, причастных к исследованиям версии Рудольфа Виста в Калининграде, сотрудники КГАЭ приняли решение установить с ним контакт. Рудольф Вист дал согласие на деловую переписку. Так «родилось» поисковое дело «Бункер Виста».

Процитирую первое письмо начальника КГАЭ Е. Е. Стороженко Р. Висту в существенном сокращении:

Е.Е. Стороженко, фото конца 70-х

Уважаемый товарищ Руди!

Выражаем Вам большую благодарность за Вашу готовность и согласие с нашими предложениями о деловой переписке и сотрудничестве в деле розыска затерявшихся во время войны музейных ценностей советского народа.

Ваше согласие на сотрудничество мы считаем вкладом солидарности братского немецкого народа социалистической ГДР.

В 1959 году Вы посетили Калининград. С тех пор прошло 17 лет. Полученные Вами в то время впечатления к настоящему времени могли измениться.

В этой связи мы хотели бы просить Вас сделать совершенно объективный, подробный, насыщенный примерами, по собственному плану обзор Вашего тогдашнего визита и работы в Калининграде. Вместе с тем Вам необходимо сделать выводы о местах захоронения сокровищ и проведенной работе».

Рудольф Вист оказался очень пунктуальным и ответ не заставил долго ждать. Поскольку его разъяснения были очень пространны, я их представлю в существенном сокращении:

«Работа, которая была проведена со мной в 1959 году, не была должным образом подготовлена. Никто из сопровождавших меня людей не имели представления о предмете поиска. Проводимые раскопки не были обеспечены технически, а проводились малыми силами и средствами. Обещанное армейское подразделение не прибыло к месту работ. Все присутствовавшие на раскопках ожидали немедленного положительного результата. Слишком много было начальников, которые отдавали команды, часто противоречащие здравому смыслу.

Во время очередного рабочего дня в Калининграде со мной хотел войти в контакт один гражданский человек. Он очень хорошо говорил по-немецки. При этом он ссылался на то, что хорошо знал доктора А. Роде – директора художественных собраний Кенигсберга. Я понял, что он хорошо разбирался в проблеме утраченных культурных ценностей. Однако подполковник Петров, сопровождавший меня, не разрешил мне войти в контакт с незнакомцем. Я считаю, что была этим допущена большая ошибка.

Осенью 1959-го и весной 1960-го годов мною были отправлены три письма начальнику милиции Калининграда полковнику Милютину с просьбой снять с них копии, а оригинал вернуть. Кроме того, ему же я отослал одну тетрадь, несколько фотографий и карт, обнаруженных мною в том же подвале, где были найдены основные документы.

Однако я никакого ответа, ни писем не получил. Я был убежден, что проблема поисков уже решена и я успокоился.

В письме вы спрашиваете, как были найдены документы отца. На это я отвечу. Примерно в 1951 году (сейчас точно я уже не помню) я нашел в своем подвале под кучей бурого угля полевую сумку, которая состояла на снабжении германского вермахта. В ней находились кроме нескольких полностью исписанных блокнотов еще несколько сот отдельных листов, формуляров и удостоверений личности. Все удостоверения личности были с фотографиями моего отца, но изготовлены на различные фамилии. Одно удостоверение было заполнено русскими буквами с красной обложкой и позолоченной звездой в ее середине. Фамилию вспомнить не могу.

Там же были фотокопии и одна коробка со спиралями, подобно часовому механизму. Теперь я знаю, что это могли быть микрофильмы. В одном из этих удостоверений личности, кроме фотографии и фамилии была написана лишь одна фраза «цур безондерен февендунг» («особого назначения») и текст о том, что владельцу должны оказывать всякое содействие все учреждения Германии и вермахта.

Удостоверение было скреплено своеобразной печатью, а подпись была обозначена знаком – три вертикальных черточки, перечеркнутые наискось снизу-вверх (Гиммлер?). Содержимое полевой сумки частично рассыпалось от плесени. Все, что можно было прочитать, было прочитано без особого интереса. Да и читать я стал только потому, что на одном из документов стояло слово Кенигсберг. Затем я сжег весь этот хлам. Я был в состоянии страха, чтобы сохранить этот хлам или сдать его. Теперь я убедился, что допустил ошибку, однако исправить ее уже невозможно.

Еще помню, что во время раскопок у гаража гестапо, мы наткнулись на толстые дубовые столбы. Речь идет не о тех столбах, которые раньше вертикально ставились в болотистый грунт как сваи под дома, а расположенных горизонтально. К сожалению, тогда на это не обратили внимания, но, возможно, это явится отправной точкой для Вас. Я не археолог, а Вы, может быть, из этого больше поймете. На мой взгляд, это может быть защитный слой, дополнительно укрепляющий потолок искомого бункера. И еще, по-моему, остался в забвении подземный ход, который мы тогда обнаружили. Он вел в сторону Штайндамма (ул. Житомирская. – Прим. А. О.).

В октябре 1976 года в городе Иена (ГДР) состоялась встреча начальника КГАЭ Е. Е. Стороженко с Рудольфом Вистом. Он еще раз подробно рассказал о своем визите в Калининград летом 1959 года:

«Меня наши спецслужбы вызвали прямо с работы. Я успел взять дома только смену белья. Меня доставили в Берлин, где вручили билет на самолет в Москву. У меня в кармане было только 16 марок.

В Москве я пробыл два месяца, ничем не занимаясь. Затем отправили в Калининград тоже на два месяца. Ко мне был приставлен какой-то гражданин, которого я звал Юра. Я предполагаю, что он был из КГБ или МВД.

Мой приезд в Калининград не был организован, много было абсолютно бесполезного, то приведут солдат, но нет техники, то наоборот. Мы часто заходили в здание, которое в старом Кенигсберге называлось Полицай президиум. Там мы беседовали с начальником Юры Милютиным.

Впоследствии, уже из Германии я выслал Милютину многочисленные фотографии, карты и схемы, которые он обещал мне возвратить. Но я очень обижен, на то, что обещанного мне не вернули. И вообще до 1976 года никто мной больше не интересовался, ни о чем не спрашивал и ни о чем не информировал. Более того, пока я находился в СССР, меня уволили с работы, так как мое руководство не поставили в известность, где я нахожусь. Я согласен вновь поехать в СССР и оказать помощь в поисках культурных ценностей».

После возвращения из СССР я по собственной инициативе пытался найти сослуживцев моего отца по найденному в подвале дома списку. По этому вопросу я разговаривал с нашим партийным секретарем. Я предложил установить связь с кенигсбергским землячеством в Западной Германии. Но все мои инициативы были отклонены.

Далее Р. Вист повторил то, что уже было изложено в письмах и передал Е. Е. Стороженко документ, о котором только в общих чертах (без детализации) было известно из книги В. Дмитриева «Дело о Янтарной комнате». Приведу его перевод полностью:

ИМПЕРСКИЕ ВВС – ГЛ.УПР. ГЕСТАПО
ОБЕРШТУРМБАННФЮРЕР В.

Касается: ЯНТАРНАЯ КОМНАТА

Согласно плану, в ближайшее время для города Кенигсберга будет действовать сигнал «ГРЮН». Вам приказано проведение операции «Б». Вторично напоминаем о том, что Янтарная комната вместе с остальными материалами должна быть перевезена в «Б - 111» (границы: Штайндамм, Книпродештрассе, Бернштайнштрассе, Хоймаркт с Ланге Райе. Пеленгаторные станции: М. Якобштрассе, Р. Штайндамм, М. Гезекусплатц, Р.Штайндамм) (в нынешнем Калининграде границы: ул. Житомирская, часть Ленинского проспекта у площади Победы, ул. Геологическая, ул. Барнаульская, пеленгаторные станции: ул. Генерала Соммера, ул. Житомирска, часть Ленинского проспекта у бывшего Королевского замка, ул. Житомирская).

Подъезд – как обусловлено. Приказываем Вам, операцию провести в самый короткий срок. По завершении работ все оставшиеся здания взорвать. По окончании работ отойти в пункт 4/7 и ожидать приказ.

Подпись

Проверка версии Виста в 70-е годы

По полученным дополнительным сведениям, от Р. Виста силами и средствами Калининградской геолого-археологической экспедиции проводились натурные исследования приборами геофизики (электроразведка и магниторазведка). К сожалению, привлеченные геофизики из Калуги, ранее специализировались только на поисках полезных ископаемых, то есть на площадных и протяженных объектах.

Поиск же «точечных» предметов (ящиков, бочек, бункеров, колодцев) в Калининграде носил экспериментальный характер. При этом следует учесть, что грунты центральной части Калининграда на значительную глубину были насыпными (от руин), насыщенные фрагментами кирпичных и бетонных стен, арматурой, булыжным камнем и металлическим прокатом. Все это приводило к значительным помехам и ошибкам геофизических приборов. Они показывали многочисленные аномалии (инородные образования), которые могли быть инженерными подземными сетями, фундаментами старых зданий (ведь планировка центральной части Калининграда была существенно изменена) и фрагментами былых руин.

Строительство среди руин конец 60-х начало 70-х

Кроме того, на тех местах, где предполагалось размещение «Бункера Виста» в 70-е годы ХХ века велось интенсивное строительство жилых и административных зданий, за «нулевым циклом» которых периодически наблюдали сотрудники КГАЭ. Однако и здесь могли быть участки, не охваченные земляными работами (дворы, улицы и проезды), под которыми мог располагаться «Бункер Виста». Сведения же о земляных работах, проводившихся в 60-е годы при комплексной застройке центра города, были очень скудны.

Другие свидетели о том же…

Во время завершающих исследовательских работ по этому объекту в КГАЭ пришло письмо из города Омска. Оно имело отношение к району, указанному Р. Вистом. Приведу его в некотором сокращении:

Уважаемые товарищи!

Находясь в отпуске в Калининграде, я, просматривая газеты, случайно прочел рассказ В. Дмитриева о поисках Янтарной комнаты и других музейных ценностей. Мне припомнился один незначительный случай, который уже почти забылся, но всплыл в моей памяти только потому, что это связано с ул. Барнаульской, о которой идет речь в рассказе.

В 1951 году я и моя жена Тамара заканчивали строительный техникум. На две стипендии прожить втроем было в то время трудновато, приходилось «подрабатывать», то есть брать чертежную работу, проводить обмеры и другое. Однажды мы снимали план здания, подлежащего ремонту с некоторой реконструкцией. Надо заметить, что планировка этого здания, как говорят строители, была «жуткой». Пришлось обшарить с рулеткой массу всяких выступов, уширений, тупиков и пристроек.

Составив эскиз подвала в плане и проставив размеры, мы начали увязывать «цепочку» - получилась какая-то чертовщина. Одна сторона короче другой на три метра. Проверили на месте – ошибки быть не должно. Тогда решили вычертить план подвала в масштабе.

И тогда в плане рядом с лестничной клеткой обрисовалось некое «белое пятно» - квадратная комнатушка около трех метров в поперечнике. Пытались найти туда вход или окно, но из не оказалось.

Кругом были капитальные стены. Размышлять, что это за помещение, у нас не было времени, нужно было работать над дипломными проектами. А потом все было забыто. И вот сейчас я вспомнил этот случай… Если то, что я здесь рассказал, может заинтересовать членов комиссии, то я готов, по возможности, помочь.

С уважением Куликовских

Адрес…

Заключение

Сведений, о том, какие работы проводились по проверке данного заявления в архивах не обнаружено, а попытка найти автора версии окончилась безрезультатно (подпись Куликовских принадлежала военнослужащему второй половины 70-х годов ХХ века).

Версия «Бункер Виста» исследовалась семь лет и была закрыта в 1979 году, хотя была не подтвержденной, но и окончательно не опровергнутой. Однозначного ответа на вопрос, поставленный в заголовке очерка, пока нет, но он мог бы быть, если бы современные искатели культурных ценностей, были оснащены георадарами нового поколения.

Данная публикация была найдена в огромной кипе архивов, переданных когда-то мне Авениром Петровичем.

Он многое не успел завершить, его планы были огромны.

Я ничего не переделывал, лишь только насытил публикацию фото, собрал разрозненные листы. Некоторые фото подписал и установил источники, с которыми работал Авенир Петрович Овсянов.

В публикации использованы материалы:

  1. В. Аксёнов «Дело о янтарном кабинете».
  2. В. Дмитриев «Дело о янтарной комнате».
  3. Материалы поисковой экспедиции КГАЭ.
  4. Личный архив 2007 г.

Сохраните себе ссылку, чтобы не потерять!

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Политика конфиденциальности