Разведчик из группы «Джек»: прыжок в неизвестность

Кумиру моих юных лет. Самому настоящему, честному, смелому человеку, которого я когда-либо встречал.

В своей жизни я имел честь познакомиться с самым смелым, отважным, порядочным и честным человеком. Его история произошла во время войны.

В 12 лет увидел войну Геннадий Владимирович Юшкевич.

Повествование составлено из бесед во время многочисленных встреч.

Наверное, то, что мы выжили - это просто удача, это необъяснимо. Сейчас стало очевидно самое главное - нам удалось выжить.

Мы с нашей семьей жили в г. Минске. Моя мама, Елизавета Константиновна, была балериной. После того, как балет закончился, она работала в наркомпрофе инспектором в детских домах. Она приглашала к нам домой воспитанников. Я очень хорошо помню, как в гости приходили воспитанники детдома на Новый год. Мы вместе делали елочные украшения, шарики из ваты, красили их и украшали елку, - так отмечали праздник.

Дома у нас была очень дружная семья. Бабушка, дедушка, мама, сестра Юля. Отец почти всегда был в отъездах, командировках. Все свое свободное время я проводил в Минском дворце пионеров.

Юля и Гена, 1940 г.

Кроме того, занимался в музыкальной школе по курсу виолончели, а моя сестра училась по курсу рояля. Рояль у нас был. Больше всего я жалею, что он пропал во время войны. К сожалению, наш довоенный дом тоже не сохранился.

В первый год фашистской оккупации полиция разыскивала всех людей, которые были представителями Советской власти или военных. Телефоны до 1941г. были редкой вещью, и поэтому их ставили ответственным работникам. Очень просто было вычислить таких людей: карательные немецкие органы брали телефонный справочник и по этому справочнику загребали всех, кто был абонентом телефона. Так была арестована и моя мама. Я остался беспризорным. Меня определили в детский дом.

В конце октября в Минске фашисты устроили акцию возмездия и повесили очень многих патриотов. Казнили всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение. Мне говорили, что среди повешенных видели и мою маму. Подходил я только издалека посмотреть, близко не подходил, потому что было страшно. Воспитательница детского дома Вера Андреевна сказала мне убегать, потому что может быть плохо.

Связали несколько простыней, один конец привязали за койку. Все дети спали, с собой мне дала мешочек сухарей старушка кастелянша. И вот я спустился по этим простыням, спрыгнул на землю и убежал.

После того, как ушёл из Минска, стал проживать в деревне Сеница. Цель моя была – попасть в партизаны. Проживал в деревянном доме у Анны Павловны Сенкевич. У меня была гармошка и я на ней играл.

В один из тихих вечеров мимо проезжала повозка, на ней ехали два партизана. Я стал проситься, чтобы они меня взяли с собой. Мне сказали, что ещё мал, а потом без оружия в партизанах делать нечего. И вот потом за гармошку я выменял затвор. Стволов тогда валялось много кругом, подобрал подходящий, мастера из деревни сделали ложе для него, так у меня появилось оружие. Позднее я встал в ряды партизан, где и познакомился с Наполеоном Ридевским, Иосифом Зварикой, Павлом Крылатых, с которыми в последствии и действовал в разведгруппе «Джек». Боевые будни партизанской жизни многому научили.

Закончилась операция «Багратион» по освобождению Белоруссии, а вместе с тем и партизанское движение. Кругом была разбитая военная техника, большое количество трофеев, оставленных немцами при отступлении.

Из Минска мы выдвинулись в Смоленск, в штаб разведотдела. Прибыли. Всех пригласили на беседу и меня в том числе. Мне сказали, что я не призывного возраста и делать мне в этой части нечего. Предложили идти учиться в ремесленное училище, в школу киномехаников или в зенитную батарею. Согласился идти в зенитную батарею.

Когда меня туда повели, мимо проезжала полуторка. Кто-то из машины меня окликнул по имени, и я увидел своих, с кем прибыл в Смоленск. Рванув от сопровождающего, на ходу запрыгнул в кузов. Так опять оказался рядом с боевыми друзьями.

Далее уже на поезде мы проезжали по тем местам, где только что прошла война. Ещё дымились воронки, валялись разбитые самолеты, техника, у меня от этого захватывало дух. Около станции Залесье поезд сбавил скорость, и мы стали прыгать на ходу. После того как собрались, Павел сказал мне: «Ну раз ты прыгнул с поезда, с самолёта явно прыгнешь».

Крылатых смог убедить начальство меня оставить: есть опыт подрывного дела, умение обращаться с оружием, владение немецким. Но пришлось добавить пару лет к возрасту, чтобы считаться «призывным».

Справка:
«Джек» - специальная диверсионно-разведывательная группа «ДРГ» отдела разведуправления 3-го Белорусского фронта. В/Ч полевая почта 83462. Сформирована 25 июля 1944 года. Состав 10 человек. Заброшена в тыл врага в ночь на 27 июля.

Состав формирования:

Командир - капитан Крылатых Павел Андреевич (Джек).

Заместители командира:

Лейтенант Шпаков Николай Андреевич (Ёж).

Сержант Мельников Иван Иванович (Крот).

Старшина Бардышева Зинаида Михайловна, ст. радист (Сойка).

Сержант Морозова Анна Афанасьевна, радист (Лебедь)

Красноармейцы:

Ридевский Наполеон Филицианович, переводчик (Заяц).

Зварыка Иосиф Иванович (Морж).

Овчаров Иван Семёнович (Чёрный).

Целиков Иван Андреевич (Ворон).

Юшкевич Геннадий Владимирович (Прус).

Привезли вооружение, пистолеты ТТ, автоматы ППШ, кинжалы.

Нож разведчика.

Нас собрали в большую хату, принесли туда еду, и состоялся прощальный ужин. Потом подъехал автобус. Мы сели в него и двинулись на аэродром, который размещался возле Сморгони на поле.

Был вечер, начинались сумерки, стоял самолёт «Дуглас» или как мы его называли «Корова», потому что он был без вооружения и тихоходный. Приехали офицеры из штаба разведуправления, с нами поговорили о том, что предстоит не лёгкая боевая задача. Мы не знали, куда летим. Один из старших офицеров пошутил надо мной: «Ты слишком лёгкий, смотри чтоб на Кёнигсберг не снесло», - так я понял куда нас будут забрасывать.
Инструктаж перед прыжком: «Спинами о борта не тереться, развал парашюта на борту – измена Родине! Сидеть спокойно, ждать команды».

Хорошо помню, как пересекали линию фронта, наш самолёт набрал предельную высоту.

Капитан Павел Крылатых, наш командир, обратился к нам: «Задание будет предельно сложным, мало кто вернётся назад. Помните об этом. Мы летим в Восточную Пруссию. Поддержки от местных не будет. Нам доверено первыми вступить на землю врага…»

Сигнал - приготовиться к прыжку. Помню, как дрожал натянутый трос для вытяжного фала парашюта. Чуть ли не друг другу на плечи мы выпрыгивали из самолёта. Летишь над землёй, а внизу абсолютная темнота. Ничего не видно, только белые купола парашютов. Непродолжительный полет и приземление. Какая-то эйфория была, радость, плевать я хотел на эту Германию! Так мы встретились с вражеской землёй.

В 1944 г. о Восточной Пруссии командование имело смутное представление. Это был неизвестный регион. Оперативные карты были 1914 года. Сведений никаких не было. Все районы были на особом режиме, здесь находилась ставка Гитлера «Вольфшанце», основные штабы – штаб «Люфтваффе», верховное главнокомандование сухопутных войск «ОКВ», дипломатический корпус (или ещё его называют министерство иностранных дел). Руководство фашистской Германии считало эту территорию наиболее безопасной, где его достать невозможно.

Высадку разведки в тыл усложняло то, что 20 июля было совершено покушение на Гитлера полковником Штауфенбергом в «Волчьем логове». Повсюду были чистки, везде выявляли заговорщиков. Постоянные проверки на дорогах, хуторах, посёлках. Ситуация была обострена до предела, все службы рейха были начеку.

Задачи диверсионно-разведывательной группы «Джек»

Задачи ДРГ «Джек»: выявление оборонительных сооружений, которые входили в систему укреплений «Ильменхорст». Эта система располагалась на дальних подступах к городу-крепости Кёнигсберг.

Противотанковые заграждения:

«Зубы дракона».

«Надолбы».

Надолбы перед валом. Из-за того, что их не видно, машина может наскочить, не заметив препятствие. Вал закрывает их.

Железобетонный четырёх амбразурный дот.

Нам необходимо было установить, где они находятся, что из себя представляют. Выявить схему сообщений между дотами, дзотами, бронированными колпаками. Обнаруживать на танкоопасных направлениях «зубы дракона», а также естественные препятствия в виде каналов и любых других видов заграждений. Всё это необходимо сообщать в центр. Так же в задачу входило наблюдение за передвижением войск от Кёнигсберга к фронту и обратно.

Группа приземлилась в районе болота, около деревни Эльхталь (в переводе с немецкого «Долина лосей»). Мы собрались, часть парашютов спрятали под мох, часть осталась висеть на деревьях.

Пистолет мне не достался. Я переживал из-за этого.

Ридевский успокоил: «Не волнуйся, будет у тебя еще ни один пистолет».

Вокруг большой болотистый массив, после которого протекала река Парве. Точно на точку приземления мы не вышли, несколько снесло в сторону. Чтобы её установить и выполнить рекогносцировку, мы скрытно двинулись к мосту. Как только высадились, сразу же начал кружить немецкий самолёт разведчик «Шторх». Было видно пилота, он пытался разглядеть что-то внизу.

Погиб «Джек»

Собрались выйти на перекресток просек. Только вышли, и на нас наскочили два велосипедиста. Они патрулировали это район. Их схватили, суматоха крики. Немцы начали орать, звать на помощь. На шум среагировала охрана лагеря «Хохенбрух», где содержались польские заключённые. О лагере мы ничего не знали. Стрельба. Пуля поразила командира прицельно прямо в сердце…

Оттащили Павла Крылатых в сторону с просеки. Лейтенант Шпаков снял с него пиджак. В карманах могли оставаться записки или какие-либо документы. Проверил. После отдал пиджак мне со словами: «Ты самый молодой, тебе обязательно нужно выжить. Пуля в одно место дважды не попадает».

Так же мне отдали его пистолет ТТ, с которым я и встретился с нашими. Но это будет намного позднее.

Похоронить его не было возможности. Накрыли еловыми ветками, простились. Командование группой принял лейтенант Шпаков.

Личное оружие почти не нужно. Только автомат. Самое грозное оружие в лесу - это автомат! Несмотря на то, что диск на семьдесят два патрона, - казался тяжелым. Я никогда не снимал с себя его, у меня даже на плече была мозоль.

У разведчиков было много сложностей. Одна из главных – еда. Продуктов было «с гулькин нос». Сколько можно взять с собой? Вначале были брикеты с пшённой кашей, по банке свининой тушёнки, сухари. Несмотря на обилие в лесах косуль, кабанов и другой живности, это не могло помочь никак. Варить на чём? Разводить костер опасно, можно себя обнаружить.

Из беззвучной винтовки только лишь один раз застрелили кабанчика у Бауэра и захватили ведро. Это был единственный случай, когда получилось что-то сварить. Ушли подальше, сварили поросёнка в ведре. Представьте себе август месяц, тепло. Сколько такое мясо может храниться? По кускам разрубили это варёное мясо и по вещмешкам. Завелись черви. Но не обращали на это внимания. Мясо стало похожим на грязь.

Однажды похитили еду из немецкой солдатской казармы, прямо с раздаточной. Связали дневального. Меня подсадили в окно, проник на кухню. Несколько вещмешков набрал бутербродов с сыром. Ушли, никого не трогали.

Следующим погиб Иосиф Зварыка

После сбора разведданных и большого ночного перехода группе требовался отдых. Расположились в лесном массиве. Командир готовил радиограмму, радистки Зинаида Бардышева и Анна Морозова разворачивали радиостанцию. Я с Иваном Овчаровым пошли в дозор, потому как были наиболее свежие. Распределились по секторам для наблюдения за просеками.

Немцам не давало покоя наше нахождение в этом районе. Очень сильно клонило ко сну. Вдруг слышу шуршание веток, повернулся: стоит Овчаров во весь рост, автомат лежит у его ног, и он шепчет: «Нихт шиссен, нихт шиссен».

Рядом стоят три человека в немецкой форме с оружием наизготовку. Разведка по пеленгу вышла на нашу группу, начались поиски.

Не произвольно я крикнул в сторону немцев фразу на немецком: «Гевейр ап!» (оружие к ноге).

Они машинально на мгновение опустили стволы. Мне ничего не оставалось, как дать очередь. Они там так и остались лежать на месте. Снова пришлось сменить место дислокации.

Мы должны были принять груз с большой земли: боеприпасы, питание для рации, сменную верхнюю одежду, провиант, шинели. Радировали. Самолёт был в назначенное время. Нам сбросили груз. Быстро разобрали посылку и растворились. Но после этого немцы стали прочёсывать местность всё чаще.

Во время наблюдения за железной дорогой немцы блокировали наблюдательную позицию у деревни Минхенвальде. На задании были Ридевский, Зварика, Целиков, Овчаров. Послышалась стрельба.

С задания вернулись только трое. Вероятно, Зварыка принял бой. Шпаков принял решение покинуть этот район. Двигаясь в ночи по просеке на фоне ночного неба, увидели что-то белое, - Зварыка весел вниз головой, на нём была табличка: «Так будет с каждым из вас…».

Характер местности, в которой пришлось действовать

Все земли были хорошо мелиорированы, местность пересекалась водными каналами. Это было определенной сложностью при постоянных маршах и марафонах при преследовании.

У них были хорошо развиты автомобильные и шоссейные дороги. Если происходила передача разведданных в центр, нас мгновенно пеленговали и достаточно быстро для поисков организовывалось преследование. Все леса были поделены на просеки с грунтовыми дорогами, по которым легко перемещались войска противника.

Каждый хутор или населённый пункт имел телефонную связь. Местное население было предупреждено о появлении разведчиков.

Любой контакт с местным населением, и сразу же посылалась группа для прочесывания. Дело в том, что их настолько «наэлектризовали», что они боялись страшно «Сталинских бандитов».

Пропагандистский плакат 1944г.

На спичечных коробках были картинки, на которых был изображен немецкий крестьянин, а за ним в плаще тень с кинжалом и надпись: «Немец, помни, за тобой везде следует Сталинский бандит. Если ты спасешь себя и свою семью, ты этим защитишь Германию». И каждый из них защищал Германию «Фатерлянд».

Нас постоянно преследовали. Проводились облавы. В день мы совершали двадцатикилометровые марш-броски.

Пропал командир Шпаков Н.А.

Выполняя задание, группа по просеке подошла к каналу. Нужно переправиться на другой берег и продолжать движение в направлении города Инстербург. Ночь. Темнота. Вдруг раздались выстрелы. Нарвались на засаду. Николай Шпаков и Наполеон Ридевский шли впереди и исчезли из виду. На оклики отозвался только Ридевский, Шпаков пропал.

Ридевский позднее воспоминал: «Когда мы нарывались на засаду, мы сразу знали, что делать. Обычно немцы всегда кричали Стой, Пароль. Мы мгновенно рассыпались и разбегались, потом обходили опасное место, так как засады не ставят рядом. Всегда можно было собраться и продолжать действовать. Николай пропал в такой ситуации. Я пошёл его поискать. Может ранен, может где-то лежит, вдруг нужна помощь. И в мою сторону полетели гранаты. Так я его и не нашёл».

Лишь только в конце 60х-начале 70х стало известно, что он отстал и потерял из виду свою группу. После соединился с другой группой «Атаман» и погиб почти через месяц, 20 октября 1944г., в районе города Инстербург.

Задание выполнять нужно дальше. Новая неудача, повредил колено Ридевский. Самостоятельно двигаться он не может.

По негласному закону совести, чтобы не быть обузой и не усугублять положение группы, должен уйти из жизни сам, то есть застрелиться. Но в данном случае это было нелепо.

Мельников обратился ко всем и спросил: «Кто останется с Ридевским?»

Ясно одно - если остаться, это 90% вероятность погибнуть.

Я ответил через секундное молчание: «Мы вместе начинали, если придётся - вместе и закончим».

Юшкевич и Ридевский остались вдвоём

Двинулись к условленному знаку в район деревни Минхенвальде. Шло время. Мы упорно ждали встречи с группой в назначенном месте, но она все не появлялась. Предположили, что наши ушли в сторону Польши, как запасной вариант. Приближались холода. Нужно было думать, где укрываться и где достать что-либо съестного, ведь это была серьезная проблема для нас.

Первое, что пришло в голову, сделать у выворотня нору-схрон. Ночами кинжалами рыли землю, насыпали её в шапки и относили подальше, метров за пятьдесят и более в разные места. Прикрывали всё мхом, чтобы никаких следов не оставалось. Приходилось жевать еловые побеги. Ели червяков. Не редко делали вылазки на немецкие хутора, где иногда удавалось разжиться съестным.

Еды совсем не было. Стал одолевать холод, конец ноября. В один из дней добрались до ручья за водой и увидели человека в затёртой красноармейской форме. Осторожно подошли к нему. Он мыл котелок в ручье. Что-то бормотал себе под нос по-русски. Увидев нас с оружием, человек испугался. Опросили его. Звали его Иван Громов. Попал в плен в начале войны. От него мы узнали, что пленные работают неподалёку. Один охранник и один лесной мастер. Этот мастер говорил ему, что германская армия капут. Зовут мастера Эрнст Райштук. Настроен к русским лояльно.

Громов сообщил, что в команде пленных у него есть еще товарищ Алексей Лозовой. Только потом позднее уже стало ясно, что для Громова и его товарища, оказалось - лучше быть в плену, позорно, но спокойно.

Имея навыки работы с агентурой, Ридевский смог вступить в контакт с немцем по фамилии Райштук через Громова и Лозового. Договорились о встрече. Хотя было опасно, могли предать. Но вариантов особо не было.

С помощью антифашиста лесника Эрнста Райштука познакомились с антифашистом Августом Шиллятом.

В лесу с ним состоялась встреча. Он с 1929 г. находился в коммунистической партии. Шесть лет отсидел в концлагере за то, что выбросил портрет Гитлера в канал Дайме. После освобождения работал лесником.

Он помогал нам продуктами и одеждой. Привлёк помогать нам своего сына Отто, который был немного постарше меня.

Новый схрон

Дело подходило к зиме. В декабре начал выпадать снег. По ночам подмораживало. Пришёл Август Шиллят и сказал: «Я предлагаю вам переселиться в мой дом. Мы приготовили для вас на чердаке схрон, и вы там сможете находиться определённое время. В нашем доме расквартированы солдаты, их часть занимается пеленгацией работы Советских разведчиков, не пугайтесь. Все будет хорошо».

Предложение пришлось принимать, оставаться в лесу было больше невозможно.

В доме у Шиллята мы смогли наконец помыться, подстричься. Избавились от вшей, прожарив одежду.

Мы стали нормально питаться, расквартированные солдаты в доме Шиллятов давали для готовки хозяйке продовольственный паёк, так она делила его и на нас.

В декабре Отто, сын Августа, стал призывником. Его призвали защищать рейх. Он пришёл попрощаться. Мы ему дали рекомендации, чтобы не сгинуть в бессмысленной бойне: «При первой же возможности перебегай к русским».

Ридевский написал ему записку, где было сказано, что Отто содействовал советским разведчикам. И предупредил, что записка не должна попасть никому, кроме как по назначению, иначе это может плохо закончиться.

Новый 1945

Хозяева пригласили нас спуститься вниз, на небольшое застолье. Солдат в доме не было, они были на казарменном положении. Пришёл Райштук. На скромном праздничном столе был пирог. Налили наливку. За столом Август рассказал нам подробно о своей жизни до войны.

Заговорили о положении на фронте. Среди солдат беспокойство, грядут большие изменения. Ходят слухи об эвакуации гражданских. Такие вести нам поведали наши друзья. Мы сидели и разговаривали о жизни, о прошлом. О будущем Германии и о нас. Немецкие друзья переживали за своих детей. Расставались после скромного застолья. Мы пожелали друг другу удачи. Она сейчас не помешает никому.

Наши

Каждый день нарастал гул артиллерии. Мы имели при себе радиостанцию и могли слушать, что говорят немцы. Из сообщения стало ясно «Появились русские танки. Они идут и идут, и нет сил остановить их». Передавали открытым текстом. В это не верилось.

21 января настал 179-й день нашего нахождения в Восточной Пруссии. Во дворе стоял шум. Шиллят ругался с кем-то, ему приказывали покинуть дом. Внизу случайно оказался Ридевский. В суматохе его положили в повозку и спрятали, навалив узлов и сена. Повозка уехала, и я остался один.

Начало темнеть. Мороз крепчал. Становилось холодно. Ночью началась стрельба. Очередь дал пулемет, в крышу дома прилетел снаряд. На чердаке опасно, я решил переместиться в сарай и зарыться в сено. Под утро 22 января 1945 послышался лязг гусениц и несколько выстрелов. Со скрипом открылись ворота сарая, прозвучал сочный русский мат: «Есть кто? Выходи!».

Меня сразу вытащили, обыскали. Отобрали кобуру с пистолетом ТТ: «Ты что? Наших солдат ограбил?».

Потащили расстреливать, мимо проходил офицер в звании капитана из контрразведки.

- Куда пацана тащите? Спросил капитан.

- Я из В/Ч 83462!

- Стоп, это дело нам знакомо. Сказал он.

Я находился в расположении воинского подразделения. Потом привезли Ридевского. Мы очень обрадовались друг другу.

Примерно месяц мы были на фильтрации и спец проверке вместе со всеми.

Последний аккорд

Однажды нас отправили на досмотр одного немецкого многоэтажного дома. И вот на втором этаже я увидел пианино. Обрадовался, потянулся к инструменту, взял несколько аккордов. Прозвучал взрыв…

Очнулся только в госпитале, с тяжёлым ранением в глаз и голову. Благодаря замечательному хирургу Надежде Александровне Пучковской мне удалось спасти зрение и поправиться. И дальше уже началась совсем другая жизнь...

С задания вернулись только трое:

Геннадий Юшкевич, Наполеон Ридевский, Иван Целиков.

О судьбе боевых товарищей

В трудное время оставшиеся из группы решили двинуться в сторону Польши. Там больше шансов продержаться. К ним был десантирован опытный командир Анатолий Моржин. В последствии они были обнаружены и приняли бой. Мельников, Моржин, Бардышева, Морозова – погибли, выполняя задание. До победы оставалось 4 месяца.

Иван Целиков (1922-1988)

29 ноября 1944 отбился от группы, позднее встретил отставших бойцов из группы «Максим». Ориентировочно в феврале 1945г обессиленные обнаружены передовыми частями РККА. После войны работал механизатором.

Овчаров Иван Семёнович (1917г.р.)

Из донесений известно следующее: «Пропал без вести 20 ноября 1944г. В ночь с 19 на 20 ноября 1944 г, в лесном массиве под Ангебургом (ныне Венгожево, Польша), в боестолкновении с гитлеровским патрулём, вероятнее всего убит».

Зинаида Михайловна Бардышева (1923-1944)

Радиодонесение А.А Морозовой от 30 декабря 1944г.

«Сойка» после нападения на землянку была ранена в грудь. Скажи маме, что я сделала всё, что смогла, умерла хорошо. Застрелилась».

Мельников Иван Иванович (1923-1944)

После завязавшегося боя у землянки в Мышинской пуще, 27 декабря, отвлекая карателей, начал уводить их в сторону. От радистки сержанта А.А. Морозовой дальнейших сведений о нем не было. Вероятно, был убит в бою. Место гибели не известно.

Морозова Анна Афанасьевна (1921-1944)

За все время передала около 82 радиограмм.

Погибла 31 декабря 1944г.

Обстоятельства гибели.

30 декабря 1944г. радиограмма. Она сообщает о гибели Бардышевой «Сойка», а также - «Гладиатор» и «Морж» раненые уходили в одну сторону, я в другую. Все деревни заняты немцами. Наткнулась на группу капитана Чёрных. В тот день ещё трижды выходила на связь. Ей было разрешено покинуть район.

Далее свидетели смогли рассказать следующее.

Павел Янковский, польский смолокур, прятался в болоте неподалёку. На место расположения Анны вывели служебные собаки. Она приняла бой. Застрелив трёх фашистов, ранив собак, используя одну из гранат, когда остальные преследователи подошли ближе, подорвала себя гранатой.

Похоронена на кладбище около населённого пункта Gradzanowo Kościelne (Градзаново Церковное), Польша, в 70-ти км от Варшавы.

Герой Советского Союза посмертно. Награждена Польским Грюнвальдским крестом.

Моржин Анатолий Алексеевич «Гладиатор» (1922-1944)

Назначен командиром в группу «Джек». Заброшен в ночь с 12 на 13 ноября 1944г. В конце декабря 44-го после нападения карателей в Мышинской пуще раненый прикрывал отход радистки Морозовой. Место гибели неизвестно.

* * *

О судьбе антифашиста Августа Шиллята также не было ничего известно. Лишь после издания книги «Парашюты на деревьях» Наполеоном Ридевским в 1969г. и переводе её на немецкий язык, которая попала в немецкий журнал «Горизонт», Отто Шиллят пришёл в редакцию и сказал: «Я знаю этих людей!», Отто смог сообщить о себе.

Мы были обязаны жизнью этим людям. Встреча с Отто состоялась в Берлине в 1973г. Позднее он рассказал, как смог перейти при первой возможности к русским, что и спасло ему жизнь.

В 1975г. Отто Шиллят приехал 9 мая в гости в г. Минск.

Геннадий Владимирович Юшкевич и сегодня проживает в г. Минск. Он прожил большую насыщенную жизнь, человек невероятной судьбы. Увидел все значимые события, которые происходили за последние 80 лет. Жизнь до войны, Германия во время войны, битву за Восточную Пруссию, Победу, восстановление страны, развал СССР – всё прошло через него.

По-прежнему он посещает места своей боевой юности. Издал книгу, в которой подробно описал события и рассказал – как это было…

Посещает ежегодно памятники, установленные на территории Калининградской области. Они посвящены памяти легендарным бойцам ДРГ «Джек» и другим разведгруппам. Мне неоднократно выпадала честь совместно посещать их и о многом узнать лично от него.

Памятники разведчикам

В Калининградской области около дорог, окруженные лесными пущами, гордо и молчаливо стоят памятники разведчикам из группы «Джек»:

Павлу Крылатых

Большаковский территориальный отдел.

Славский городской округ, Калининградская область, Россия.

GPS-координаты 54.903336, 21.511363.

Зварыка Иосифу

Россия, Калининградская область, Полесский городской округ, п. Сосновка, в 3,5 км восточнее поселка, севернее шоссе Полесск-Залесье.

54°50'2″, 21°24'30″.

Николаю Шпакову

Россия, Калининградская область, Славский городской округ, п. Десантное, южнее поселка, в 50 м восточнее шоссе Калининград-Советск.

54°55'52″, 21°42'12″.

Мельникову Ивану

Россия, Калининградская область, Полесский городской округ, п. Дальнее, северо-западнее шоссе Талпаки-Советск.

54°45'34″, 21°30'16″.

Существует возможность посетить каждый памятник, на это уйдет целый день. Общая протяженность маршрута составит около 360 км. Поверьте, это того стоит.

Один из главных памятников стоит в г. Калининград: ему посвящена отдельная статья в моём блоге.