Тайник семьи Петерайт в Кёнигсберге

Кёнигсберг осень 1944 года, конец октября. На улицах города больше никто не разговаривает громко, не слышны звуки оркестров в парках, рестораны закрыты, магазины работают с перебоями. Редкие прохожие быстрым шагом спешат по узким улицам, исчезая в кромешной тьме. Вокруг стоит уловимый запах горелого дерева, жженого, копченого мяса. Следы августовской английской бомбардировки скрыть и убрать невозможно.

Черным пятном виден центр Кёнигсберга: разрушенные обгорелые дома и возвышающийся над ними опаленный, будто во шрамах, Королевский замок.

Жители города обсуждают последние сводки с фронта. Война пришла теперь в их дом. Тяжесть надвигающейся катастрофы становится явной, и это ощущается с каждым днем сильнее.

Все больше мимо проезжает санитарных машин, которые уже никто не закрывает тентом. Покалеченные, раненые солдаты из кузова равнодушным взглядом смотрят вокруг.

Вечерами, при отсутствии ветра, теперь можно услышать отдаленные звуки разрывов на востоке. Война перестала быть победной сводкой Völkischer Beobachter (Фолькишер Беобахтер).

В отдельных районах Кенигсберга в спешном порядке возводятся баррикады, строятся бомбоубежища. На окраинах роют окопы, устанавливают бетонные кольца и доты. Полиция и жандармерия проверяют документы у подозрительных лиц. В городе поползли слухи о появившихся «красных диверсантах». Многие жители понимают всю серьезность положения, их начинает невольно одолевать нависший неудержимый страх перед неизвестностью. Вечером пошел дождь. Промозглая сырая погода усиливает эффект обреченности и беспомощности перед ситуацией, которая казалась раньше невозможной.

В начинающихся сумерках крупные капли дождя, колотящие брусчатую мостовую, осветили фары военного грузовика. За ним появился еще один, и еще… Умеренно двигаясь с интервалом, грузовики въезжали во двор фирмы «Петерайт».

Эльза Блюменталь спешит забрать вещи из полуразрушенного многоквартирного дома по адресу Кенигсберг, Брюккенштассе, 13. Часть дома пострадала от августовского налёта. Другую часть с несколькими уцелевшими подъездами спешно покинули жильцы, не успев забрать свое имущество. Чудом уцелела и квартира семейства Блюменталь на третьем этаже.

Проскочив во двор дома к подъезду, она не заметила быстро идущих солдат, оцепляющих улицу. Ни солдаты, ни Эльза не увидели друг друга.

Ей дали всего 4 часа, чтобы вернуться домой, забрать необходимые вещи, документы, продукты в дорогу. Вечерним пароходом из Пиллау она убывала в Гамбург к родне. Покидать свою родину – Восточную Пруссию, эти мысли не выходили из её головы.

Нужно скорее собрать все самое главное и торопиться назад. Сердце заходилось и тоскливо проваливалось внутрь. Невозможно было расставаться с той прошлой жизнью, о которой сейчас Эльзе все напоминало в квартире. Фарфоровые статуэтки, стоящие на комоде, её скрипка, охотничьи трофеи отца.

Фотография на стене в гостиной 1935 года, случайно запечатлевшая на переднем плане Эльзу с её школьным классом, на торжественной встрече Гитлера в Кёнигсберге. Теперь ей почему-то не хочется смотреть на эту фотографию, у неё появилось брезгливое чувство глядя на себя, и ей не хотелось вспоминать свой школьный возраст.

Эльза хотела попытаться спасти что-то из вещей, что было так дорого в её семье, но кроме документов и верхней одежды взять с собой более было невозможно. Она берёт лишь несколько фотографий, открыток и писем в шкафу, засовывает их во внутренний карман пальто, где уже лежала записная книжка с адресами родственников.

В темной мрачной кухне поставила подсвечник с зажжённой свечей на стол, стала обшаривать шкафы и складывает в сумку остатки припасенных круп, кофе, сахара. Они могут понадобиться в пути.

На секунду задержавшись у окна - видит, как через дорогу во дворе фирмы Петерайт из грузовиков выпрыгивают мужчины в странной одежде. Одни были в пиджаках, другие в шинелях с оторванными пуговицами. Люди выглядят очень худыми, у некоторых нет на ногах обуви.

Эльза поняла, что это OST-Arbeiter, она впервые увидела узников режима так близко. Офицер в фуражке и кожаном плаще громко отдает распоряжения. Несколько солдат рядом покрикивают на заключенных, контролируют процесс выгрузки.

«Die Kisten in die Maschinen stapeln. Achtung! Die Ladung vorsichtig in den Kofferraum legen. Die Stöße und Erschütterungen vermeiden!»
(Складывать ящики в машины! Внимание! Аккуратно поместите груз в кузов, избегайте ударов и тряски!)

Офицер заложил руки за спину и стал, вышагивая вперед-назад, наблюдать за происходящим. Солдаты подтолкнули заключенных, крича в спину бежавшим по команде, ускоряя их передвижение.

Эльза ближе прильнула к окну. Среди света от фар грузовиков ей видно, как худые измождённые люди, по двое или трое, носят ящики к кузовам, где их принимают внутрь их товарищи.

Mach die Arbeit schneller, schneller du Schwein!
(Делай работу быстрее, быстрее, свинья!)

Солдаты пинают заключенных и кричат на них. Двое, тащившие ящик, не смогли из-за тяжести поднять его в кузов грузовика и уронили. Замки открылись в результате падения и удара о землю, из ящика посыпались блестящие металлические предметы. Эльза пытается разглядеть, что уронили эти бедные люди. Что-то очень ей знакомое, но она не может ясно ничего разглядеть из-за наступающей темноты и дождя, который начинает усиливаться, забрызгивая каплями окно.

Налетели солдаты, стали пинать несчастных, но также принялись быстро собирать детали в ящик и тут же погрузили его в грузовик.

Груженые машины покинули двор и выстроились вдоль дороги. Офицер вышел перед колонной, махнул рукой, и грузовики медленно двинулись по улице.

Смотря на офицера через окно, Эльза как будто не ощущает расстояния. Она осталась одна с ним на улице. Чувствует его холодный взгляд на себе.

Через минуту во дворе грянул оружейный залп, в темноте сверкнула вспышка. Она поняла – это был расстрел. Солдаты гуськом друг за другом вышли со двора и начали быстро грузиться в транспорт. За ними тут же выехал другой грузовик. Не такой как все, с просто накрытым кузовом, без тента. Машины развернулись в другую сторону, стоят с заведёнными двигателями, фары не включены.

Офицер в кожаном плаще стоит и смотрит в сторону дома, где находится Эльза, всматривается в уцелевшие окна, пытается что-то увидеть. В этот момент девушку ошеломил страх и испуг. Она стала свидетелем строжайшей тайны, которую обязательно нужно скрыть, и никто не должен о ней узнать. Дождь усиливается, и уже невозможно различить через окно, что происходит на улице.

Она погасила свечку, взяла сумку, держа перед собой руки, на ощупь вышла в коридор. Не закрывая входную дверь на замок, как можно быстрее покинула жилище.

В этот момент черный мерседес подъехал, звонко затормозив, дверь открылась, выскочил человек в форме лейтенанта сухопутных войск, взмахнул рукой, отрапортовал. Офицер в плаще что-то сказал ему, указав рукой на дом, который так тщательно разглядывал.

Помощник закрыл дверь машины, так же махнул рукой, мерседес умчался вслед за грузовиками.

Развернувшись в сторону указанного адреса, лейтенант пробубнил:

«Was von eine andere Zufahrt? Wer wird die Wohnungen überprüfen? Es ist gefährlich, auf diese Ruinen zu klettern, eine solche Idee kommt nur dem Kranken in den Sinn. Als ob wir nichts zu tun hätten.»
(Какие проверки? Кто теперь будет проверять квартиры? Подниматься по этим развалинам опасно, такая мысль приходит в голову только больным. Делать нам больше нечего.)

Он все же подозвал двух солдат из грузовика. Они двинулись в сторону подъезда. Поднялись на третий этаж. Кулаком лейтенант стукнул в дверь, которая тут же открылась, издав характерный скрип.

Эльза быстрым шагом подходила к Зеленому мосту. Нескольких минут хватило, чтобы выскочить из подъезда и, скрываясь под осенним дождем и наступившей темноте, скорее покинуть страшное место. Ожидая возможного преследования её ноги несли прочь, подальше от того, что ей пришлось увидеть. Она даже не подозревала на самом деле, какой опасности подвергала себя в эти минуты, став случайным и любопытным свидетелем погрузки каких-то ящиков и расстрела заключенных.

Она не могла знать, что стала свидетелем погрузки ценностей и вывоза их нацистами из Кёнигсберга. Те самые блестящие предметы были рыцарскими доспехами из Королевского замка. Когда-то она их видела во время экскурсии по его залам. Что находилось в других ящиках, остается только догадываться.

Не могла она знать и то, что горевшая свеча оставляла чуть заметные блики на окне пустовавшего дома. Командовавший офицер в плаще заметил это. Только лишь проливной, холодный, осенний дождь и ленивый, медлительный лейтенант гарнизонной охраны спасли ей жизнь. Неразбериха из-за боевых действий, наплыва беженцев, раненных, проблемы с электричеством, связью, не позволили переданный в гестапо Кёнигсберга рапорт исполнить его. Разыскать Эльзу и её родственников в списках эвакуированных специалистов в город Гамбург при других условиях не представляло бы никаких трудностей. Документ просто затерялся в куче донесений и рапортов.

Этот факт, произошедший вечером, запомнился ей навсегда. Она боялась, что за ней придут.

Позднее, когда настанет мир, она долгие годы будет вспоминать о том случае с ящиками, когда узнает об исчезновении ценностей из Кёнигсберга и розыске их многие десятилетия.

Это событие могло бы стать неплохим сценарием к Оскароносному Голливудскому фильму или популярной детективной историей в нескольких томах.

Именно такие сведения оставили в архивных документах бывшие жители Кёнигсберга и Восточной Пруссии. В какой-то мере они перекликаются с историями и свидетельскими показаниями военнопленных, гражданских узников трудовых лагерей, угнанных в Германию на работы в 1941-1944 годах и освобожденных в апреле-мае 1945-го. Эти истории так же дополняли первые переселенцы, прибывшие в новую Калининградскую область, бывшую Восточную Пруссию, а также участники штурма города-крепости Кёнигсберг.

И так, об одном таком деле я хочу рассказать вам. Возможно, вместе мы попытаемся найти ответы на вопросы, следы которых теряются в 1944-1945 г.

Заявитель о тайнике

Посольство СССР. Берлин. 1 апреля 1972 г. (письмо в сокращенном виде).

Уважаемое посольство.

Прошлое не дает мне покоя. Я должна выполнить свой долг. И вот оно, прошлое, в телевизионной передаче о янтарной комнате от 31 марта 1972 г. Эта телевизионная передача не давала мне спать целую ночь. Гаулейтер Эрих Кох был близким другом семьи Петерайт, фирмы, в которой работал мой отец. Осенью 1944 г. мы получили выданный фирмой ящик (сундук), который мы должны были надписать и наполнить нашими вещами, которые бы нам хотелось спрятать (сохранить). В этот день мы в первый раз узнали, что у фирмы Петерайт был бункер, запасной склад для военного имущества. Я не знаю точно месяца, было ли это в октябре или в ноябре 1944 г. Ведь мой отец вечерами и ночами находился всегда на фабрике. С него получили клятву молчать, ему было разрешено въехать с этим ящиком в бункер.

Когда он вернулся, сказал мне: «Теперь я знаю, куда они всегда увозили на машинах военнопленных. Вероятно, они работали в этом бункере». Там внутри было не только военное имущество (обмундирование), вино, водка, туда было помещено и кое-что другое, и даже замок опустошили.

В середине января 1945 г. мерседес Эриха Коха появился во дворе фабрики, он хотел как всегда посетить семью Петерайт. Он не нашел ни одного из Петерайтов, они были уже далеко. Кох так ругался и орал на фабричном дворе, что мы подумали, он получил удар. В фирме не было уже ни одной машины, у ворот города стояла Красная Армия.

Как я узнала из разговора с отцом, этот бункер находился на окраине Кенигсберга в направлении Шенфлиссер Аллеи.

Мой отец больше ничего не расскажет – он умер.

Во время войны в тех местах были поля сражений, гремели бои и все сравнялось с землёй.

Спрятаны ли там в этом бункере искомые ящики? Все эти годы меня беспокоят эти вопросы. Возможно, стоит попытаться разыскать этот бункер, он существует.

С дружеским приветом, фрау Фридель Бауманн.

Рассмотрим свидетельские показания некой Фридель Бауманн, которая заявляет о нахождении возможного тайника с ценностями на окраине Кёнигсберга.

Компетентным сотрудникам после полученной информации потребовалось уточнить некоторые данные для дальнейшей разработки версии. Чтобы установить местонахождение возможного тайника нужны более конкретные данные, и уже после их получения следует приступать к проверке искомого объекта.

Уточняющее письмо с соответствующими вопросами было передано заявителю. Фридель Бауманн ответила письмом, в котором появились новые сведения.

Тайник на кладбище

«Бункер предположительно находится вблизи кладбища или частично внутри него. Там в конце войны произошли изменения, которые в то время никак нельзя было объяснить. Некоторые могилы были перенесены и часть территории переоборудована. На это место не упало ни одной бомбы, и такие изменения. Возмущение населения по этому поводу было велико. Строительство велось и внутри кладбищенской часовни. По моему предположению, там должен находиться запасной ход из бункера. Гаулейтер Кох будто бы потребовал ключи от него, но он их не получил. Мой отец эти ключи спрятал. Меня никогда и никто об этом не спрашивал, надеюсь, что могу облегчить вам поиски.

Владелец фирмы «Петерайт» – Пауль Цемке. Может быть удастся найти советских людей, которые в плену могли строить этот бункер. Мой отец не был материалистом, для него важна человеческая жизнь. Наверно поэтому он не придал большого значения сведениям о бункере, и свои знания о нём он унес с собой в могилу. Может быть, он доверился кому-либо, но этого я не знаю. От всего сердца желаю большого успеха в поисках этого бункера».

Ответ составлен сумбурно, в нем фигурируют неясные данные, путаница и не связные предложения. Но факт остается фактом.

Поиск тайника на местности никаких положительных результатов не дал. Еще раз предпринята попытка в переписке с заявителем уточнить некоторые данные. Даже незначительные на первый взгляд детали могут навести на след и дать более подробную информацию об искомом месте.

Уточняющие вопросы вновь были посланы заявителю, на которые был получен ответ:

«Этот бункер существует. Принадлежал ли он фирме «Петерайт» или это бункер Эриха Коха?

Кох появился во дворе фабрики уже после отъезда её владельца. Он искал ключи от бункера, мой отец спрятал их в подвале.

Я была военнообязанной, работала на телефонной станции в Кёнигсберге, где в последнее время оставалась единственной телефонисткой.

Эрих Кох никогда не уезжал из города на машине. Он пытался найти грунтовую дорогу, но было уже слишком поздно. Мы иногда случайно слышали разговоры и были в курсе того, что происходит. Тогда для меня это не имело особого значения. Кох хотел еще раз поехать в Эльбинг, но улицы тогда были запружены транспортом. Тогда он решил остаться в городе до прибытия самолета.

Потом Кох и Цемке нелегально жили в Дании. Коха нашли, Цемке скрывался в Датском городе Ольборг, в лагере для немецких беженцев на 30000 человек. В сентябре 1946 г. я приехала в Ольборг и увидела его там. Часть Кёнигсбержцев была распределена в четырех лагерях. Никто его не знал, он выдавал себя за коммерческого служащего и был начальником лагеря со дня его основания. Это был нацистский лагерь и охранялся полицейскими-штурмовиками. Его семья проживала в силезском Хольштайне.

Теперь перейду к вашим вопросам.

1. Какие подробности или даже незначительные на ваш взгляд детали еще сообщал ваш отец, когда вернулся домой из бункера Петерайта?
Ответ: «Я услышала разговор моих родителей. Все было уже готово, но он должен передать нам угол в бункере».

2. Виден ли бункер с поверхности?
Ответ: «Бункер должен находиться возле кладбища. Участок земли был огорожен высоким забором. Окольная дорога должна идти параллельно улице, а сам объект расположен где-то возле проезжей части. Семья Цемке при сигнале тревоги покинула его на машине».

3. Кроме предполагаемого входа через часовню, были ли еще входы в бункер?
Ответ: «Как я уже писала о случае на кладбище, о неожиданной постройке в кладбищенской часовне. В то время говорили о какой-то стальной или бетонной плите. Это было большой загадкой.

4. Сколько метров отделяет часовню от бункера?
Ответ: «Кладбище было не слишком большим».

Судя по ответам – обрывочная информация. Нет полной, понятной картины происходящего. Есть некий подземный объект, но никакой ясности и на этот раз. Снова письмо, и в нем уточняющие вопросы.

1. Виден ли бункер с поверхности, и были ли входы в него с поверхности?
Ответ: «Должно быть речь идет о подземных сооружениях, туда можно было въезжать на машинах».

2. Было ли в этом месте бомбоубежище?
Ответ: «Бункер или бункеры строились под охраной зенитчиков из казарм противовоздушной обороны. Эта казарма находилась в 1 километре от предполагаемого бункера. Это была военная территория. Бывшие военнопленные могли бы точно подтвердить мои сведения и дополнить их. Возможно, стоит поискать их и показать открытку с видами Лютеранской церкви. Эта церковь находилась на продовольственном рынке, напротив фирмы Петерайт. Бывшие военнопленные каждый день видели эту церковь».

Уточнения получены, и параллельно установили место, где находилась часовня.

Материал по теме: Где находятся ценности гауляйтера Э. Коха?

В 1973 г. состоялась встреча с предыдущим управляющим конторы «Вторсырье» Лутошкиным П.В.

Лутошкин рассказал, что часовня подверглась реконструкции. В подвале глубиной 2-2,5 метров в середине было углубление. Оно предназначалось, по всей вероятности, для льда. В настоящий момент оно засыпано, в подвале настлан пол.

Еще один свидетель Тетеревнева М.П. предоставила любопытные сведения о часовне.

Она рассказала, что в 1952 г. разговаривала с очень пожилым человеком, который некоторое время работал у немцев. С его слов, подвалы под часовней есть, там проложена узкоколейка, которая связывает часовню с омывальней.

Как свидетельствует Тетеревнева, в 60-е годы весной подвалы неожиданно затопила вода. Откачивали её очень долго. В один из дней, когда поток несколько схлынул, Тетеревнева лично видела узкоколейку, которая вела к омывальне. Глубина подвала второго яруса примерно 1,5 метра. Вода заполняет подвал и по сей день.

Сведения Лутошкина и Тетеревневой подогревают интерес к искомому объекту. Поисковая организация еще раз задала вопросы заявителю, Фридель Бауманн, в письме. Ответ поступил незамедлительно в более развернутом виде.

«Лютеранское кладбище принадлежало церковной общине. Изменения на кладбище наделали много шума. Так как произошла перепланировка, и к кладбищу присоединили новую часть, в течении ночи. Церковная община на эти действия подала жалобу, но это было бесполезно. Мы никогда не узнаем, почему это произошло. Так же был установлен высокий забор, чтобы не было видно, что происходит на кладбище.

Я никогда не была в этом бункере, но то, что я слышала от отца – бункер Коха и Петерайтов могут быть связаны. Поэтому Кох искал ключи от него (этому я была свидетелем).

Население не имело доступа к объекту, для них были созданы бомбоубежища, которые росли как грибы. Мы даже не заметили, как к общественному бомбоубежищу достроили еще одну часть.

Я не могу дать точных данных о местоположении бункера, его глубины и т.д. Это мог бы рассказать мой отец.

Проезд по дороге у искомого объекта был строго запрещен. Я могу лишь только предполагать, где может находиться тайник.

Много раз я посещала кладбище и часовню. Был ли там подвал, я не знаю, не видела его.

Кое-что я видела. После бомбардировки Кёнигсберга англичанами – ночью было как днем, все горело. В подвале, где мы находились, был жуткий шум от бурения, у нас болели головы. Много предположений. Некоторые предполагали, что прокладывают какой-то подземный ход. Я знаю, что на сооружениях было написано «СС», и там должен был быть лагерь для иностранцев».

Собственно, частичные сведения и все та же путанная тематика не позволили сделать хоть какой-то вывод из переписки.

Бывший комендант Московского района рассказал сотрудникам поисковой экспедиции частично подтверждающие слухи о подземных коммуникациях в церкви. Но есть одна существенная деталь - изначально сообщение заявителя не о церкви, а о подземных сооружениях в часовне. Но приходится учитывать любые детали, чтобы проанализировать всю ситуацию в целом.

Он сообщил, что из подвала в первый период после взятия Кёнигсберга были вывезены разного рода ценности. В эти подвалы спускался лично заместитель коменданта Зененко В.С.

Фридель Бауманн в Калининграде

Ф. Бауманн была вызвана в Калининград для более точной проверки сведений с посещением предполагаемого места нахождения тайника. Организация мероприятия такого рода чрезвычайно сложная. Область в 1973 г. носит закрытый секретный характер. Приглашать иностранную гражданку, бывшую жительницу Кёнигсберга? Для этого должны быть веские основания, куча согласований, проверок, перепроверок, огромная ответственность исполнителей и постоянный контроль компетентных органов.

Запись разговора на магнитофонную пленку, стенограмма в сокращенном виде:

«В 1972 г. телевидение ГДР показало фильм о Калининграде и об исчезновении янтарной комнаты. Этот фильм вызвал у меня очень большие потрясения, я снова все представила, кадры фильма всколыхнули мои воспоминания о прошлом. В этом фильме выступал один поляк, и он заявил, что янтарную комнату могли вывезти в направлении Эльбинга, и она там спрятана. Это вызвало у меня большие сомнения.

Я работала телефонисткой на главпочтамте, и мы немного любопытничали. Я подслушала однажды, как звонил гаулейтер Кох, и он пытался разузнать о состоянии дорог, где он мог бы проехать на машине из Кёнигсберга через Эльбинг. Ему ответили отрицательно, даже несмотря на то, что он сказал, что говорит гаулейтер Восточной Пруссии.

Ему ответили: «Даже если вы китайский император, то все равно все дороги перерезаны, нет больше дороги, никаких больше дорог нет!».

Мой отец однажды вернулся и сказал: «Эрих Кох ругался и искал ключи от бункера. Но если бы он хотел выпить шнапса или достать шнапса, этого добра полно на фабрике. «В бункер он больше не попадет, ключи у нас в подвале». Вот такой разговор я услышала.

Все руководство фирмы «Петерайт», служащие фирмы на машинах уехали в Пиллау. Там они сели на пароходы и покинули Пруссию, машины бросили. Мой отец говорил, что у бежавших были только личные вещи. Шоферы все были старыми работниками фирмы «Петерайт». Шеф фирмы никого не оставил, ни одного работника. Никто больше назад не вернулся.

После бомбардировки Кёнигсберга фирма «Петерайт» на своих машинах организовала постоянные рейсы к замку и обратно. Вывозили спиртное из подвалов «Блюдгерихта» (ресторан в Королевском замке). Отец говорил: «Они здорово чистят замок». Мой отец в этом не участвовал, но выходил во двор фирмы и все видел, что они там привозили. Они тащили вещи из зала для коронования, подносы, посуду для вина и пива с клеймом «Блюдгерихт». Он нашел один бокал во дворе и принёс домой, много посуды побили, растащили по домам. И вдруг мы получили указание: «Большие ящики разобрать по квартирам». В них мы должны были сложить наши вещи, все ценное. Эти ящики маркировались нашими фамилиями, их нужно было закрыть, а ключ взять себе. Потом все это загрузили и отнесли назад в фирму «Петерайт». После этого загруженные машины ездили к тому бункеру.

Мой отец говорил: «Бункер находится на краю города вблизи кладбища Лютера».

Это было все, что я знала о местоположении тайника. Он сам ездил на одной из машин в то место, и я слышала, как он говорил маме:

«Бункер довольно большой, но он совсем не принадлежит фирме Петерайт, это бункер Коха. И с чего он решил ставить туда ящики?».

Тогда я его спросила: «Что ты сказал?».

Он ответил мне: «Ничего, что тебя касается. Отстаньте от меня».

Вообще 1943 г., в Кёнигсберге начали постоянно строить бомбоубежища, сразу после Сталинградской битвы.

В день памяти умерших мы пришли на кладбище Лютера и обнаружили, что многое изменилось. В старой части были новые могилы, их как бы заново сделали. Мы искали одну могилу друзей. Маленькая детская могилка почему-то оказалась в другой стороне от надгробного камня. Люди были возмущены. Бомбы на кладбище не упали, а могилы были нарушены. После чего люди жаловались пастору Евангелистической церкви, ездили в церковный совет, но из этого ничего не вышло, а после этого кладбище обнесли высоким забором, и мы уже не могли больше видеть, что там происходит.

Так же мой отец говорил, что Эрих Кох постоянно приезжал на фирму, он был другом дома и продолжал помогать им, здесь он брал шнапс, вино, как для себя, так и для других.

Однажды отец пришел и сказал: «Эрих хотел удрать на самолете. Но ему не дали, около Пиллау его заставили вернуться, за день до этого он выступал по городскому радио, призывал держать оборону. Еще не все потеряно, фюрер поможет, к нам пробьётся помощь. Ранним утром он приехал на аэродром и поднялся в самолет, но его заставили вылезти из него. Так он остался в Кёнигсберге».

Его искали во всех лагерях для беженцев в Дании. Потом приходили англичане, русские и французы, смотрели всех, кто мог быть похож на Коха. И все-таки они нашли его».

Далее Ф. Бауманн рассказала о своем пребывании в лагере для беженцев, о том, как встретила Цемке. Он был под чужой фамилией и находился на руководящей должности.

Позднее, по возвращении в Германию, она получила письмо от своей подруги, в котором сообщалось, что представители разведки спрашивали её, кто такой Цемке. Они видели, что к нему приезжали гости. Он не писал писем, зная, что его семья в Гамбурге.

Знакомые Фридель сообщили в письме, что Цемке организовал вновь фирму Петерайт в Гамбурге. Предполагают, что это именно «та» фирма из Кёнигсберга.

Бауманн ответно поинтересовалась о состоянии дел. Ей ответили, что дела идут очень плохо. Долгое время Фридель не могла попасть в западную Германию, не было средств. Семья, дети не позволяли ей осуществить поездку. Но все же ей удалось позже приехать, и она попыталась найти шефа фирмы Петерайт. Узнала, что фирма обанкротилась, Цемке в 1956 г. уехал за границу. Удалось лишь узнать, что фрау Кох, жена Эриха, имеет закусочную.

Проверка изложенных сведений вместе с Фридель Бауманн на местности, результатов не принесла. Еще более путанные сведения, расхождение в первоначальных показаниях не позволили установить хоть какую-либо точность. Постоянно отвлекаясь на события 1944-1945 г. и заверяя в точности и правдивости заявитель не могла ответить на наводящие вопросы.

Что мы имеем в сухом остатке, был ли на самом деле тайник?

Все что сообщила Фридель, то что слышала якобы от отца? Сама лично ничего не видела, в деле фигурируют только предположения – «думаю», «может быть», «вероятно» и так далее. Материалы дела разрабатывались 8 долгих лет. Показания косвенно и частично подтвердили 2 человека, Лутошкин и Тетеревнева, которые в далеких 50-х г. отдаленно касались данной тематики.

Удалось сотрудникам экспедиции найти бывшего заместителя коменданта Московского района Зененко В.С., который проживал в Калининграде с весны 1945 г. Его коллега, как описано выше, сообщал: «Зененко извлекал ценности из подвалов церкви».

Зененко рассказал, что бывал в подвалах церкви, лично брал вина большой выдержки, которые там стояли на полках в большом количестве, и якобы слышал о нижних ярусах.

Как мы можем видеть, первоначально говорилось, что он извлекал ценности, при личной встрече говорится о бутылках с вином. Так же он всего лишь слышал о подземных коммуникациях и личного подтверждения не предоставил. В дополнении речь идет о подвалах церкви, а не часовне на кладбище.

Перейдем от слухов, домыслов и предположений к реальным проверкам и узнаем, что удалось проверить и какие сделаны выводы по существу дела.

Техническое заключение специалиста, объект поиска – бункер

В результате исследования предполагаемой территории инженерно-геологических, гидрологических условий на следующих глубинах обнаружено:

• 6-8 метров в основном суглинок и глина.
• 6-10 метров слой плывуна мощностью 1-2 метра.
• 9-15 метров первый водоносный слой.

Отрыв котлована под строительство коммуникаций ручным способом в таких условиях крайне затруднителен. Землеройных машин с возможностью заглубляться на глубину 4-5 метров в Кенигсбергском гарнизоне не было.

Рытье глубоких котлованов демаскирует место расположения сооружения (с 1944 г. осуществлялись регулярные полеты разведывательных самолетов Британских Королевских военно-воздушных сил Royal Air Force).

Возможности строительных организаций в условиях 1944-1945 г. (боевые действия) крайне ограничены. Применение специальных мер (укрепление, замораживание, цементация, гидроизоляция), скрытность производства работ, выполнение таких мероприятий в тех условиях практически было невозможно.

Это позволяет сделать вывод, что покрытие бункера (если он вообще возводился) следует искать на глубине 2-3 метра. Бункер мог быть небольшим, имеющим ограниченную квадратуру, ввиду дефицита строительно-технических условий.

По анализу известных, существующих бомбоубежищ, бункеров, находящихся на территории Калининграда, следует сделать вывод – абсолютное большинство сооружений имеют полузаглубленный характер постройки. Соответственно, разыскать искомый тайник не сложно, имея определённую информацию о предполагаемом месте его нахождения.

Заключение выполнил старший преподаватель фортификации майор – инженер Овсянов А.П.

Геофизические исследования территории кладбища

Площадь геофизических исследований составила 37000 м.кв. (5 футбольных полей). После анализа полученного материала было выделено 2 аномальных участка.

1. Первый аномальный результат связан с электросиловым кабелем, который проходит вблизи.
2. Второй результат подчеркивал неглубокое залегание подземного сооружения.

После их сопоставления выяснилось, в конце 1945 г. на территории кладбища была отрыта большая яма прямоугольной формы. В которую хоронили умерших немецких граждан. Это подтвердил прибор и отчет геофизиков.

Проверка территории проводилось с помощью буровых работ.

В апреле-мае 1974 г. пробурено 32 скважины, 8 из них в апреле 1973 г. Глубина скважин до 15 метров, никаких аномалий не выявлено.

В 1977 г. силами курсантов военно-инженерного училища им. А.А. Жданова под руководством Овсянова А.П. были произведены поисково-производственные работы в виде раскопов, бурении скважин.

Задачи:

1. Проверка версии о подземном ходе между часовней и башней.
2. Поиск подземного хода, идущего к бункерам из подвала часовни.
3. Поиск бункеров по схеме, составленной Бауман Ф. в 1976 г.

В результате проведенных поисковых мероприятий, окончательно проверены версии заявительницы Фридель Бауманн. Выявленные аномальные участки проверили методом раскопов и бурения.

Обнаружены:

• кабель,
• надгробные плиты,
• доски от гробов.

Таким образом, в результате проведения поисковых научно-исследовательских работ бункеры, тайники, схроны, о которых долгое время писала заявитель, обнаружены не были. Ни одна из вышеперечисленных версионных наводок не подтвердилась.

Военнопленные и старожилы

Попытки установить и отыскать бывших военнопленных фирмы «Петерайт» окончились неудачей. Через рубрику «Память» газеты «Правда» обращение по розыску очевидцев и возможных свидетелей, никаких результатов не принесло.

Старожилы, хорошо знающие район, при опросе не слышали и не знают ни о чем таком странном, что бы хоть как-то могло помочь в поисках.

Любопытная деталь, отец Ф. Бауманн, Эрнст Заагер якобы проживал на улице Барбараштрассе, 17. Сотрудники паспортного стола уточнили – с осени 1945 по 1960 г. улица называлась Большая Кольцевая. Установлены старожилы, проживающие по адресу улицы и дома. Ни один из них не знает и не слышал о Эрнсте Заагере, хотя всех немцев, живших по соседству, старожилы знали, беседовали с ними или помнили их.

После проведенных поисков, при отсутствии результатов, дальнейшая работа по разработке версии считается нецелесообразной. Дело закрыто, переписка с заявителем прекращена.

Тени не исчезли через пол века

Разговор с неизвестным стариком в парке 40-летия ВЛКСМ состоялся летом 2005 г. Как обычно прогуливаясь парке 40-летия и изучая немецкую фортификацию, Фридландские ворота, я обратил внимание на пожилого мужчину, который стоял, заложив руки назад, смотрел на оборонительное сооружение и ров. Сделав несколько фотографий, я увидел остатки битой посуды, которая осталась после прокладки кабеля. Интересно разглядывать даже битые кусочки, остатки клейм, узоров. Все же это прошлое, то самое таинственное прошлое. Старик обратил внимание на мои действия, оживился и подходя сказал:

«Ну что, есть что-то интересное? Что там?» - поднял какой-то фрагмент и небрежно бросил его в сторону.

«Посуда битая, видно, когда кабель прокладывали, вместе с землёй выбросили. Ничего целого.» - я показал ему черепки.

«Да ну ерунда, вот в нашем детстве, куда не полезешь, везде мы находили что ни будь интересное. Я ведь сюда приехал в 1947 г. и немцев еще помню. В некоторых квартирах много разной мебели было, все целое. Везде еще все валялось, многое можно было найти просто так. А если в подвалы залезть или в садах поискать, я даже кортик нашел однажды немецкий. На чердаках всякое попадалось и посуда, и красивые статуэтки. В некоторых квартирах оставались картины, но мы не знали, ценные они или нет, так их расстреливали из рогаток» - старик улыбался и с гордостью рассказывал свои детские эпизоды жизни.

«А в подземелья спускались? В Королевском замке лазили?» - мне было очень интересно послушать рассказ очевидца.

«Что ты, мы же лазили везде. Замок да, стоял, но он сильно пострадал, там конечно ничего целого уже не было, все разбитое, обгорелое. Кто-то что-то находил конечно, но было и других мест полно. У всех всегда были монеты старые, мы ими в битки играли.

У моего друга большая, расписная, красивая пивная кружка с крышкой, дома стояла. Это обычное дело, где-то до 60-х еще легко все находили. А сейчас уже конечно все повыгребли» - старик рассказывает взахлеб и гордится тем, что удалось увидеть.

«А подземелья находили? Есть они, или это сказки?» - мне пришлось еще раз поинтересоваться.

«Этих бункеров разных кругом полно было, даже траншеи и землянки еще целые на окраинах легко можно найти в то время, позднее все зарыли и заровняли.
Все дома между собой через подвалы соединялись. Но там лазить небезопасно. Еще много оружия всякого валялось, мины кругом находили. Каждый раз кто-нибудь подрывался – это проблема, нас всегда ругали и говорили, чтобы мы не лазили нигде, и ничего такого не трогали. Но нам все равно хотелось, кому-то вот не повезло, меня бог миловал, видишь живой и невредимый. Ладно, всего хорошего, пойду обедать» - старик развернулся и потихоньку пошел по дорожке в неизвестном направлении.

А может быть и правда...

Летняя теплая ночь, полнолуние. Двое парней в темноте ломают киркой и кувалдой с короткой ручкой кусок бетонной стены, выглядывающий из ямы. Стук глухой, разносится недалеко. Две фигуры в полуночном мраке мелькают изредка, чуть показываясь над поверхностью земли.

«Я это место еще в 52-м приметил. Тут, значит, воронка была, снаряд аккурат по краю угодил и стену повредил. Сейчас мы чутка долбанем её и залезем. Про это место никто не знает, стукни-ка кувалдой по кирке, развалю сейчас трещину» - грузный крепкий мужчина маленького роста орудует киркой, пытается вывернуть кусок из стены.

«Я все руки уже отбил, говорил тебе, что ручка нужна подлиннее!» - второй худощавого телосложения пытается ударом попасть по застрявшей кирке.
Трещина окончательно лопнула и кусок бетона получилось уронить прямо в яму. Тишина стоит вокруг, только в траве стоит звук «тюлю, тюлю», «свит, свит», «тюлю, тюлю», «свит, свит» «фрюююю», «фрюююю», это сверчки создают шумовую завесу, не боясь работы инструмента в яме.

Из пролома запахло холодным сырым воздухом, он как будто ударил в лицо и испортил вокруг запахи лета, запах трав, цветения, ночной свежести.

Маленького роста крепкий человек достал из кармана коробок спичек. Чиркнул и, не дожидаясь, когда спичка разгорится, держа обеими ладонями, посветил в пролом.

«Ни черта так не видать, давай свечку, воды вроде нет, лишь бы не заминировано было. Петька с Кошмаром в тот раз подорвались, тоже говорят в бункер залезли. От них ручки да ножки остались и то…» - маленький человек принял свечку у худощавого, зажигает её и одной ногой шагает в пролом.

«Погоди меня, ты там поаккуратней, видать уже че-нить?» - худощавый суетится, семенит ногами и лезет за товарищем в пролом.

«Воняет, немчура небось тут дохлая, давай быстрее залазь» - впереди идущий закашлял.

Что-то шкрябнуло, издав металлический звук, отблеск свечи исчез в проломе и подземном мраке.

Милиционер машет рукой и показывает, куда нужно направить бульдозеристу свой агрегат. Бульдозер медленно урчит, из трубы идет черный дым. Рядом с милиционером стоят двое подростков, виновато опустили голову и шмыгают по очереди носами.

К милиционеру подбежал мужчина в пиджаке и широких брюках.

«Все сейчас заровняем, я ему сказал, чтобы как следует, да еще пусть сверху поездит, чтобы невозможно было просто так откопать. А вы чего удумали? Кто вас просил туда лазить?» - мужчина в пиджаке недовольно смотрит на подростков.

«Это Паша, он залез первый, потом нам показал, там темно вот, мы и испугались» - бубнит беловолосый мальчуган с грязными руками, штаны донельзя испачканы черной жижей.

«Вы правду сказали, точно больше никого с вами не было?» -милиционер смотрит на детей.

Дети молчат и не поднимают голову. Бульдозер все ближе медленно подползал к месту с ямой и проломом.

«Да нет там никого, я сам залез, с фонарем все проверил, эти только вот, двое. Орали, как дурные, в штаны небось тоже наделали. Я, товарищ милиционер, тоже б испугался. Там ящики какие-то разбитые, тряпки грязные, все валяется, у лаза то сухо, а дальше жижа и воняет. Они не первые, там уже были люди, воск от свечи на полу вначале, спички горелые, пачка от папирос» - мужчина в пиджаке подошел ближе к милиционеру.

«Пусть закатывает, все, а вы марш домой!» - милиционер громко скомандовал.

Школьники рванули, как пара молодых рысаков, наперегонки через пустырь. Бульдозер нагребает перед собой глиняно-песчаную субстанцию. Елозит вперёд-назад. Урчит ровным тоном.

Через 20 минут только полосы от отвала и гусениц на площади, равной половине стадиона, напоминали о месте, где находилась яма с торчащей из-под земли проломанной стеной.

В статье использованы материалы:

• архив КГАЭ;
• архив Овсянова А.П.;
• Воронова В.И.;
• личный архив автора.