«Подземный Калининград и подземелья Кёнигсберга, туннели ведут в разных направлениях, в Калининградских подземельях находится много всего ценного». - Такие утверждения и рассказы можно услышать, находясь на балтийском побережье или посещая Калининград.
Невероятные истории о тайниках, подземных ходах, даже о подземных бункерах с сокровищами вот уже более 75 лет будоражат умы жителей и гостей города. Об этом написаны десятки книг и сотни публикаций.
Ранее территория Калининградской области принадлежала Германии, после 1945 г. по решению Потсдамской конференции стран антигитлеровской коалиции (СССР, США, Англия) было принято решение ликвидировать Восточную Пруссию.
У. Черчилль считал корнем зла Германии – Пруссию, о чем и заявил на конференции. Ф. Рузвельт так же предложил уменьшить Пруссию в размерах и разделить её.
Так и решили, территория Восточной Пруссии в большей степени отошла к СССР.
Начиная с 1946 г. Калининградскую землю стали заселять первые переселенцы из центральных областей Советского Союза. Процесс растянулся на десятилетие.
Для новых жителей области многое было в диковинку. Все немецкое, необычное. Вместе с переселенцами стали появляться слухи о подземельях, тайниках и ценностях, спрятанных в них. На самом деле они не безосновательны. Ценности находили, и в огромных количествах.
Еще можно было встретить в домах и на отдаленных хуторах брошенную резную мебель, картины, фарфор, статуэтки. В подвале одного из домов обнаружили коробочку с золотыми часами. Тайники находят вот уже 75 лет.
Огромное количество бункеров, дотов, бомбоубежищ, фортификационных сооружений в Калининграде и его фортовый пояс вокруг города – подогревают слухи. Ко всему известия о нахождении ценностей в сооружениях Калининграда и на территории Калининградской области не являются тайной.
После развала Советского Союза Калининградская область на долгие годы была забыта. Калининградские жители жили своей жизнью, не освещали особо интереснейшие сведения, факты, о которых пойдет речь. Но в каждой Калининградской семье кто-то что-либо слышал, или точно знает о вышеперечисленных событиях. Особенно много могли рассказать первые переселенцы и родившееся на новой Калининградской земле. Это уникальнейший регион, с очень богатой историей, в том числе с подземными страстями.
Открывшиеся архивы при детальном изучении позволили найти массу любопытных документов ушедшей эпохи некогда Великой страны. Об одном таком далее и пойдет речь. У документов есть уникальное свойство запечатлеть событие и оставить его ровно таким, какое оно было, без придумок, домыслов. В отличие от простых воспоминаний, которые могут быть очень расхожими, документ фиксирует событие, и использовать архивные документы в нашем случае дело не последнее.
Вернёмся в 1945 г. Сразу после боев в тогда еще Кёнигсберг прибыли трофейные команды и поисковые экспедиции для розыска ценностей, похищенных фашистами из музеев Советского союза.
В документах одной из экспедиций (КГАЭ – Калининградская геолого-археологическая экспедиция) 1976 г. описывается эпизод розыска тайников. Эта история, можно сказать, детективного характера, что правда и что вымысел - сказать уже не может никто. Свидетелей не осталось, кроме свидетельствующих документов экспедиции по розыску ценностей.
Дело состоит из свидетельских показаний, переписок, справок. Сотрудники экспедиции предприняли попытку восстановить хронологию событий.
Содержание
Дело: Бункер Брюсова (глубокий подвал) 1976 г.
Справка об участниках событий (у некоторых отсутствуют инициалы, так записано деле):
- А.Я. Брюсов,
- Альфред Роде,
- А.М. Кучумов,
- Т.А. Беляева,
- Я.И. Цирлин,
- В.Д. Кролевский,
- Пожарский,
- Доктор Штраус,
- В.М. Якубович,
- А.В. Максимов,
- Н.Ю. Сергиевская,
- С.К. Рычков,
- Билев Франц,
- Рихтер.
Брюсов описывает события, которые произошли с ним в момент розыска тайников с ценностями в Кёнигсберге.
А.Я. Брюсов
А. Я. Брюсов с Беляевой и Пожарским (участники экспедиции) совместно с Альфредом Роде (немец, главный хранитель Янтарной комнаты в Кёнигсберге) отправились осматривать подземное сооружение, бункер. Он находился в районе пресечения на ул. Штайндамм (ныне Ленинский проспект) и Розенерштрассе (ныне не существует, находилась в районе ул. Вагнера и ул. Сибирская).
Брюсов вспоминал, что они спустились по длинной лестнице на несколько этажей (хотя это вряд ли возможно, Брюсов указывал цифру в 5 этажей, видимо, он переборщил). Искатели оказались в помещении, которое состояло из нескольких комнат, комнаты хранения, спальные помещения, детская комната. Внутри все было разбросано, на полу валялись скульптуры и картины. В бункере уже кто-то побывал и, вероятно, вынес все самое ценное. Поисковики выбрали несколько вещей, не найдя ничего интересного и, закончив осмотр, покинули бункер.
Позже, когда Брюсов вернулся в Москву, воспоминания заставили задуматься о некоторых эпизодах, и он более подробно сообщил о времени посещения тайника.
Альфред Роде
«Во время посещения бункера А. Роде исчез. Поисковики были заняты осмотром помещений и не придали значения. Альфред Роде пропал, его не было с ними рядом. Куда он уходил? Были другие помещения? Группа увлеклась обследованием бункера, в это самое время Роде куда-то отлучался. Он появился тогда, когда осмотр был закончен. Куда он ходил и где был все это время? От какой двери Роде искал ключ?
Тогда мы не осмотрели весь бункер, Роде мог воспользоваться поисковиками чтобы беспрепятственно проникнуть в бункер. Скорее всего, он что-то проверял.
При посещении этого бункера-тайника мы были на пороге открытия, возможно, Янтарная комната находилась в том тайнике. К сожалению, мы не воспользовались этим…»
Через 2 года в 1947 г. Брюсова срочно вызвали в Калининград для дачи своих свидетельских показаний.
Специально для этого из ГДР был вызван референт министерства просвещения доктор Штраус, он был близким другом А. Роде.
При посещении улиц Брюсов не смог узнать дом, у которого имелся вход в подземное сооружение, да, конечно же, кое-что он смог опознать, но это не являлось полезным. Это были сплошные развалины, после войны состояние строений сильно ухудшилось. Искомый тайник найден не был, поиски результатов не дали. Лишь приблизительные сведения, которые сообщил Брюсов. Примерно вот здесь, может быть этот дом, может быть этот, все сведения были мало информативны.
Арсений Владимирович Максимов - участник штурма Кёнигсберга, первый архитектор Калининграда, участник экспедиций по розыску ценностей сообщил о своем разговоре с Брюсовым.
Арсений Максимов
Брюсов говорил, что существуют письма, в которых идет речь о хранении ценностей. В них Альфред Роде ведет переписку с гауляйтером Восточной Пруссии Эрихом Кохом и заверяет последнего в надежности места укрытия.
Никто не видел эти письма, кроме А.Я Брюсова. Он утверждал, что письма были сданы в архив НКВД Калининграда.
Позднее А.В. Максимов предпринял попытку найти письма, но безуспешно. Он обратился еще раз к А.Я. Брюсову, требовалось найти письма или хотя бы подтвердить текст. А. Я. Брюсов стал путаться в воспоминаниях, каждый раз говорил разные варианты и версии. Максимову остро запомнился только первый разговор в 1945 г.
Анатолий Михайлович Кучумов - главный хранитель Павловского дворца-музея, искусствовед. Участник поисковой экспедиции 1946 г. В Кёнигсберге.
А. Кучумов
Весной 1946 г. перед отправкой для поисков ценностей в г. Кёнигсберг состоялась беседа А.М. Кучумова и А.Я. Брюсова. Брюсов сообщил:
«Часть ценностей замкового музея хранится в подвальных помещениях одного здания недалеко от замка. Сам Роде туда попасть не имеет возможности, чтобы проверить сохранность предметов (в основном картин), так как здание и прилегающая территория заняты русской воинской частью и охраняются часовыми».
Получив пропуск, профессор Брюсов и Роде отправились для осмотра хранилища. По словам Брюсова, они вошли в первый этаж здания помещения торгового характера, где было много пишущих машинок, отсюда по лестнице спустились в третий ярус подвала, миновав два других с открытыми дверями.
Имеющимся ключом Роде открыл железную дверь и провел Брюсова в помещение, где на полу штабелями были поставлены картины итальянских мастеров 16-17 веков. Брюсов интересовался, чем заняты два других яруса подвала, расположенные выше, Роде ответил, что не знает и ключа от этих помещений не имеет. Хранилище картин вновь было закрыто и передано под наблюдение воинских частей. Брюсов выехал в Москву, вопрос о судьбе картин остается нерешенным. Адрес хранилища Брюсов не помнит, кроме того, что здание находится на одной из улиц, недалеко от замка, в районе Штайндамм (ныне Ленинский проспект).
Вызванный в 1949 г. в Калининград (Кенигсберг) для опознания здания с хранилищами, Брюсов вместе с Кучумовым обследовали все улицы, прилегающие к Штайндамм, так как Брюсов в свое время обратил внимание, что на угловом здании была дощечка с надписью Штайндамм и с его слов здание с хранилищем находилось вторым или третьим от Штайндамма. В 1949 г. здесь не было ни одного целого здания, маленькие улицы Вагнерштрассе, Розенштрассе были сплошь завалены обломками фасадов рухнувших зданий.
Брюсов же по своей забывчивости и рассеянности каких-либо ориентиров искомого здания не дал.
Его сообщение о том, что вход в подземное хранилище был прямо из помещения, дает основание предполагать, что это был не специальный бункер, а какие-то хранилища в подвалах зданий торгового или конторского характера.
В 1949 г. А.Я. Брюсов предлагал исследовать посещенный им в 1945 г. объект. Это оказалось невозможным, так как водопроводная подземная сеть города была нарушена, и вода затопила подвальные помещения. Попытка откачки воды не производилась, якобы потому, что вода поступала из реки Преголи (кем, на основании каких данных было сделано такое заключение, неизвестно).
Однако, Брюсов вместе с городским инженером Якубовичем прошли по улице Штайндамм, пытались найти дом, в котором помещался бункер, но им это не удалось. Один из домов около улицы Розенштрассе имел сходство с искомым. Якубович обратил внимание Брюсова на выходящие наверх трубы мощного вентилятора, свидетельствующего о том, что в этом доме должно находиться обширное подземное помещение. Подвалы этого дома почти доверху были затоплены водой.
Справка УКГБ ОМ СССР по Калининградской области от 22 апреля 1960 г., тов. Горюнова:
Франц Билев и его мать ранее проживали в г. Кенигсберг. Освободили Билева советские войска при взятии города, как осужденного немцами и отбывающего наказание в тюрьме. До ареста Билев служил летчиком в гражданской авиации, кроме этого имел специальность шофера.
Биографические данные Билева не проверялись. Работал при военной комендатуре шофером. После освобождения от работы шофера, Билев по разрешению комендатуры открыл в бывшем здании кинотеатра на Штайндамм кафе. В то время была карточная система. Билев умел доставать продукты, он занялся поисками спрятанных немцами продуктов.
Он рассказал: «В январе 1945 г. его и нескольких шоферов из тюрьмы, где они находились, взяли на работу по перевозке грузов. Несколько автомашин, на одной из них работал Билев, перевозил из замка большое количество ящиков разных размеров к кирхе на Штайндамм, где, как понял Франц, находился бункер.
Погрузку и разгрузку ящиков производили специальные люди. Ящики складывались у кирхи, а затем этими людьми уносились в бункер.
Видимого входа в бункер он не заметил, и предполагал, что вход находился в кирхе. Примерно через четыре дня кирха неприятным образом была уничтожена.»
Ввиду того, что бункер может находится на глубине до 10 метров раскопки, не производились.
Позднее около кирхи были обнаружены два разбитых пустых ящика размером 1,5 метра, добытых немцами из затопленной части подвала кирхи. Около ящиков лежали: барельеф головы оленя из дерева и стул, на обоих предметах были этикетки о принадлежности их Екатерининскому музею. К месту обнаружения указанных экспонатов привел участник группы проникновения в подвал - врач комендатуры Рихтер. Проникнуть в указанный Рихтером подвал трудно, так как он был затоплен.
Справка по беседе с бывшим военным комендантом территории ныне Ленинградского района гор. Кенигсберга:
Рычков Сергей Корнеевич, 1908 г. рождения, работавший зав. отделом строительства судоремонтного завода Западного речного пароходства, проживает в Московском районе, ул. Типографская №... Рычков в беседе сообщил, что полностью подтверждает данные справки Горюнова, но не подтверждает, что бункер на Штайндамм имеет глубину 10 м.
Ул. Штайндамм 1930-е г.
Военные власти производили в этой кирхе раскопки, но до бункера не докопались, так как выступала вода.
В районе бывшего Королевского замка в 1945 г. размещалась воинская часть, охранявшая бывший немецкий почтамт (узел связи). Дом, в котором размещалась воинская часть, не сохранился.
31 августа 1972 г. бывший участковый военный комендант в Кенигсберге Рычков Сергей Корнеевич в беседе сообщил, что за время пребывания в командировке в 1945 г. профессора Брюсова нами были посещены и осмотрены в Кенигсберге следующие здания, которые в то время находились в полуразрушенном состоянии.
По проспекту Мира: Областная библиотека - ставка гауляйтера в 1945 г., здание бывшего прусского государственного архива, полицай президиума, бывшее здание Гестапо, северный вокзал, двор замка и на земляном вале.
В подвалах Штайндамм кирхи, в зданиях правой и левой сторон улицы Штайндамм в районе улицы Вагнера и Розенерштрассе мы вместе с Брюсовым не были.
В этом районе я был примерно в 1956 г., когда производились раскопы воинскими частями. В то время я был приглашен через КГБ для определения ориентиров. Фамилий работников КГБ, работавших вместе с Брюсовым, и описаний их внешности, за давностью времени дать не могу.
Вместе с Брюсовым в 1945 г. в Кенигсберг приезжала его дочь, которая проживала в моей квартире, но никакого участия в поисках ценностей не принимала.
Имя дочери Брюсова Рачков не помнит. Описать ее внешние приметы затрудняется.
Начальник геолого-археологической экспедиции Якубович Владимир Михайлович
6 сентября 1972 г. бывший начальник геолого-археологической экспедиции Якубович В.М. в беседе по интересующим нас вопросам сообщил:
А.Я. Брюсов указывает: "Я вместе с городским инженером Якубовичем прошел по улице Штайндамм, пытаясь найти тот дом, под которым помещался бункер. Один из домов рядом с улицей Розенштрассе показался мне похожим. Городской инженер обратил мое внимание на выходящие наверх трубы мощного вентилятора, свидетельствующего о том, что в этом доме должно находится обширное подземное помещение. Но подвалы этого дома могут быть до верху наполнены водой.
На это Якубович В.М. ответил, что он с профессором Брюсовым А.Я. никогда на ул. Штайндамм и в других местах никаких подвальных и каких-либо других помещений не осматривал, однако ему известно было, что он должен был провести мероприятия с профессором Брюсовым А.Я., но по независящей от него причине они не проводились. И вместо него с Брюсовым проводил работу поиска архитектор Максимов А. В., проживающий в настоящее время в Костроме.
Вот это поворот. Так кто же на самом деле ходил с Брюсовым, неужели его настолько одолел склероз, что он не мог вспомнить, с кем занимался обследованием зданий с целью поиска тайника.
Одним из наиболее вероятных мест скрытия ценностей в этом районе, по мнению Якубовича, является место, занимаемое Штайндамм-кирхой.
Штайндаммская кирха
В отношении бункера Ляша Якубович рассказал только об его участии в очистке этого бункера от трупов немцев, оставшихся после капитуляции.
На вопрос, не располагает ли Якубович данными, интересующими нас в районе Парадеплатц, Якубович ответил, что по этому району никакими данными он не располагает.
Лернер Михаил Самсонович
Лернер Михаил Самсонович руководил строительством жилого массива 1953-1960 ул. Житомирская-Больничная, Коперника-Сибирская, а также дом «Ромашка» и Аптека по Ленскому проспекту.
15 августа 1975 г. состоялась беседа. По словам Лернера М.С., весь район был разрушен во время войны и представлял собой груду развалин.
В период строительства, отрытия котлованов под жилые дома, рытия траншей под канализацию, отопление и др. коммуникаций встречалось много подвалов. В подвалах были предметы бытового характера, не представлявших ценности. Все встречающиеся подвалы и старые фундаменты были вскрыты строителями до материкового грунта, и нигде не встречали особо глубоких подвалов, бункеров, шахт, ходов сообщений.
И снова сплошные противоречия, ведь свидетели и заявители говорят о фактах нахождения некоего подземного сооружения на Штайндамм. Ко всему по сведениям участников были отобраны некоторые экспонаты. Через некоторое время при застройке района нахождения объекта, строители ничего не видели и ничего по факту нахождения бункера сказать не могут.
В декабре 1971 г. состоялась беседа с главным инженером в/ч 53110 Алисовым.
Он сообщил, что при подготовке котлована под жилой дом по ул. Житомирской и Ленинского проспекта, была обнаружена янтарная плитка размером 10*10 см. Одна из сторон плитки была гладкая. Другая сторона выглядела отклеенной от какого-то панно.
Справка. В 1972г. "К" в беседе с Андрюшиным Г.И. Он сообщил, что на Штайндамм был 3-х этажный бункер и там действительно были картины, но части "Вервольф" вывезли всё оттуда или осенью 1945 г. или весной 1946г., т.к. у них тогда были возможности, и даже граница с Польшей тогда была условной. Андрюшин Г.И. предполагает, что "К" сам участник "Вервольфа". По данным "К" в 1964 г. он здесь, в Калининграде, на стадионе "Балтика" видел одного из них - Эрвина.
Кто этот «К» и, кто этот Эрвин? В материалах дела прямо-таки одни загадки без ответов.
Главные фигуры в деле по розыску бункера - Брюсов и Роде. О Брюсове бывшие участники в один голос утверждают, как о забывчивом, склерозном человеке. Он все время путался в показаниях и других путал. Прошло много лет, и распутать противоречивые сведения в экспедиции не смогли.
Альфред Роде, директор художественных собраний Кёнигсберга, который якобы водил поисковиков в искомый бункер, пропал в конце 1945г.
Существуют разносторонние сведения, порождающие массу версий и слухов.
Вопрос писателю Ерашову В.П., автору книги «Тайна янтарной комнаты»
Мы хотели бы с Вашей помощью уточнить один факт из Вашей книги "Тайна янтарной комнаты". Речь идёт о факте смерти д-ра А. Роде и его супруги от дизентерии в декабре 1945 г. и о том, что никому неизвестно, где и кем они били похоронены. Нам хотелось бы знать, на основании каких документов или свидетельских показаний был помещен в Вашей книге данный эпизод. Вы, конечно, понимаете, что нахождение таких документов для нас очень важно.
На этот вопрос развернуто ответил Вениамин Дмитриевич Кролевский, он был соавтором вышеупомянутой книги под псевдонимом «Дмитриев».
В.Д. Кролевский
Известно, что после взятия Кёнисберга советскими войсками, д-р Альфред Роде с женой оставался в своей квартире на Беекштрассе I, (ныне улица Алябьева). Где, в какой квартире он умер, сведений не было. Немцы, знавшие Роде, сообщили, что он и его жена якобы умерли от дистрофии. Разумеется, что версия о смерти Роде не могла быть принята для очерка и повести. К тому же, в заявлении коменданта 1-го района г. Кёнигсберга майора Рычкова Сергея Корнеевича, который находился в подчинении советского коменданта города и крепости Кёнигсберг генерал-майора Пронина, сообщалось: Всем работающим немцам выдавали хлеба от 600 до 1200 грамм, а иждивенцам - 300 гр. Кроме того, выдавали жиры и др. продукты. Из других официальных источников известно, что немцев в Кёнигсберге кормили как могли, кормили так же, как и русских.
Рычков сообщает также о том, что в конце 1945 года ему доложил адъютант о смерти Роде. Рычков пишет: "Я удивился, так как Роде в то время старым не был, и чтобы он исхудал - нельзя было сказать, он выглядел внешне как мужчина неплохо. Мне кажется, что смерть была внезапная, с ним, видимо, было что-то сделано".
Между тем, люди, служившие в 1945 году в комендатуре, говорили, что в то нелёгкое время при похоронах не слишком обращали внимание на то, кто и от чего умер. Нередко хоронили умерших, не выяснив личности, и, конечно, без соблюдения ритуалов похорон и юридических формальностей. Надо полагать, что кто-то из немецкого населения знал о причинах смерти Роде, но добыть какие-либо официальные документы на этот счёт не удалось.
И ещё. Вы интересуетесь контактами профессора Брюсова с д-ром Роде. Они представляются мне пассивными, неплодотворными и малопонятными, я имел возможность присутствовать на беседе с проф. Брюсовым, когда он во второй раз приезжал в Калининград.
Я был немым свидетелем встречи. На беседе Брюсову задавали вопросы.
"Как Вы вели переговоры с д-ром Роде, с переводчиком или без такового? Знакомы ли вы были с женой Роде? Случалось ли бывать Вам на квартире у Роде? Была ли у Роде какая-либо переписка, литература и другие материалы по интересующим Вас вопросам? Как справился Роде с Вашими поручениями?"
На эти вопросы ответы профессора были самые туманные. Из беседы было видно, что Брюсов с большой неохотой выходил из гостиницы Дома офицеров, он боялся мин. "От немца всего можно ожидать", - примерно так говорил профессор, давая характеристику Роде. И наконец: "Когда Вы узнали о смерти Роде и где Вас застало это известие, - в Москве - бухнул профессор, а затем немного подумал и сказал - нет, кажется, в Кёнигсберге, это надо уточнить." Чувствовалась неловкость, стало очевидно, что в своё время к смерти Роде профессор не проявил ни внимания, ни просто любопытства, незаметна была профессиональная заинтересованность. Этот момент как бы явился индикатором для оценки деятельности профессора. Может быть, поэтому мы и оставили его в покое. При этом не исключаются и наши ошибки. Ну скажем: не была создана при беседе соответствующая атмосфера. Не велись протоколы переговоров. Представлялись только справки о переговорах, из которых трудно что-либо взять конкретное и определённое.»
С Брюсовым много неясного, боялся, чего-то, или действительно не помнил. Сейчас на этот вопрос уже не ответит никто. Но все же, как уважаемый профессор не увидел в фигуре А. Роде ключевой источник? Собственно, все эти недомолвки и породили массу слухов и литературных сказок.
После проведенной переписки руководителя экспедиции КГАЭ, от автора книги «Тайна янтарной комнаты» В.П. Ерашова пришло письмо, в котором он указывает:
«После публикации очерка из ГДР пришло письмо от сына доктора Роде. Из письма ясно, что доктор Роде благополучно удрал и скончался много лет спустя после войны».
Что же получается, версия со смертью А. Роде подлог? Вспоминаем вышеописанную версию Андрюшина Г.И., о «Вервольфах». Вновь конспирологические сведения.
Разносторонние и противоречивые версии не позволили в 1976 г. докопаться до истины. К тому времени прошло очень много лет и узнать правду не представилось возможным.
Хотелось бы завершить публикацию письмом с размышлениями на тему Н.Ю. Сергиевской, которое включили в поисковое дело.
Н.Ю. Сергиевская сообщает свою версию
«Виделись мы с этими товарищами достаточно редко (речь идет о поисковой команде Брюсова) даже не помню их фамилий. К тому же, у нас не было своего транспорта и приходилось ждать, когда нам его дадут, а часто просто идти "голосовать на дорогу". Кстати о дорогах. Ездить можно было лишь по тем из них, где имелись надписи: "Мин нет". Рядом почти всегда, находилась надпись: "С дороги сходить нельзя мины".
Передвигались только днем и только в сопровождении автоматчика. Ведь шел апрель 1945 г. Еще шла война. И, если убитых людей предавали земле, то трупы домашних животных лежали повсюду, на полях и в водоёмах. Воду пить было запрещено. Нам ее привозили из проверенных источников.
Написала я все это для того, чтобы вы лучше могли себе представить условия, в которых нам пришлось работать в те далекие времена.
Конечно же, нас, прежде всего, направили в Кенигсберг, в замок. Гражданского населения во всей Пруссии не было. Всех увела с собой отступавшая гитлеровская армия. Не было немцев и в Кенигсберге. Точнее, почти не было.
Роде, который был или прикидывался несчастным старым алкоголиком с остановившимся взглядом и трясущимися руками. Стариком, который ничего "не знает" и ничего "не помнит". Однако, он не сумел скрыть, а может быть, и не считал это нужным, свое убеждение в том, что русские, да еще молодые, ничего в искусстве ни знать, ни понимать не могут. С таким взглядом на нас мне пришлось неоднократно столкнуться и впоследствии в Берлине и в Лейпциге. Так вот, он стал приносить мне обыкновенные глиняные черепки, выдавая их за остатки уникальных древностей, которые, якобы, все здесь погибли.
Пришлось попросить комендатуру, провести с ним надлежащую беседу. Да, замок был сильно разрушен и пострадал от пожаров, но нигде ничего не говорило о том, что здесь был музей или о том, что отсюда производилась спешная эвакуация экспонатов. Лишь в одной комнате, на полу, мы нашли довольно большие куски сгоревшего янтаря, которые рассыпались при первом прикосновении. Была ли это "Янтарная комната"? Роде просто не понимал, о чем идет речь. Через несколько дней, обследуя шаг за шагом все места, где ещё можно было ходить, я нашла обрывок листа плотной бумаги. Это был правый край листа инвентарной книги, тот самый край, где во всех музейных инвентарях значится графа "откуда принято". В этой графе стояла несколько раз повторенная фраза: "В дар от Германской Армии". Что же Роде? Роде молчал и смотрел в одну точку. Теперь даже он не решился утверждать, что все экспонаты и инвентарные книги сгорели. Он просто молчал. Да и кто мог этому поверить?
Не в последний момент гитлеровцы сделали замок цитаделью своей обороны. Об этом говорило здесь все. Особенно колоссальные подвалы, где по оставшимся инструментам, запчастям и т.д. было видно, что там они оборудовали гаражи, госпитали, склады оружия и боеприпасов. Из этого подвала вел подземный ход в город. Но войти туда было невозможно. Он был забит трупами, видимо, там находились раненые, надо было одеть противогаз для того, чтобы просто стоять у входа. Да и идти туда было небезопасно. Кто мог поручиться, что там все мертвы?
После беседы в комендатуре Роде тактику изменил. Он сказал, что экспонаты были вывезены в бункер, только о русском искусстве он продолжал «ничего не знать». Его посадили на машину и повезли по городу. К сожалению, ездила с ним не я. Он заставил машину кружить в наиболее разрушенных местах и... конечно «не нашел» даже того места, где был (или не был? прим. авт.) этот бункер. Теперь вы поймете, почему выписка из архива Брюсова в вашем письме ко мне, вызвала у меня лишь недоумение, в ней нет и тени сомнения в том, что Роде привез его именно в тот бункер, где могли находиться ценности. Простите, но это было более, чем наивно. Бункер с хорошо оборудованными спальнями, комнатами для детей и отдельными комнатами, не мог спасать музейные ценности, а служил местом спасения тех, у кого было что спасать из лично принадлежавшего им. Вот откуда те неценные картинки, которые там валялись (вспомним самое начало статьи).
Те, кто прятался в этом бункере - бежали. А все остальные в обыкновенных подвалах почти каждого дома остались там, где сидели. В Кенигсберге в мае - весна. Греет солнце, пышно расцветают цветы, а над городом стоял устойчивый плотный запах разложения. И те немцы, которые стали возвращаться после капитуляции, были направлены сразу же именно на ликвидацию этих очагов. Я пыталась разговориться с этими немцами.
Но это были лишь или простые люди, которые и в музее то никогда не были, или люди, панически боявшиеся “большевиков”. Если бы и знали, то в то время все равно бы не сказали.
Убеждена, что экспонаты были вывезены. Здесь может быть 2 варианта:
- Вывезли заблаговременно куда подальше на запад.
- Эвакуированы вместе с армией при отступлении. В этом случае трудно сказать, когда и куда они попали. Повидав замок и все, что там было, склонна предполагать, что вариант первый.
Особенно, если там были наши вещи (вспомните обрывок инвентарной книги), т.к. немцы, как мы теперь знаем, старались не оставлять следов «их» работы на нашей земле.
Так что, увы! Наши поиски в Кенигсберге оказались безрезультатны. Во всех же остальных местах, где мне довелось побывать, а места эти указывались нам нашим военным командованием, я видела лишь частные богатые поместья, где висели и стояли лишь копии произведений известных мастеров.
Очень сожалею, что, написав так много, мои сведения не принесут хоть какую-нибудь пользу. Конечно, продолжать поиски надо было раньше, но нельзя не учитывать того, что первые послевоенные годы были для этого района сложными и трудными.»
Так дело Брюсова было закончено в 1976 г. Отчет, подписанты, а позднее всё было сдано в архив.
На всякий случай изучив фотографии о состоянии города на момент 1945- 1960, можно наблюдать сплошные развалины, обгорелые остовы зданий и строений. Возможно, поисковики и могли сориентировать по месту, но ситуация с каждым годом только ухудшалась. Конструкции выгоревших до основания домов после английской бомбардировки 1944г, рассыпались сами собой. Не стоит забывать и о боях в Кёнигсберге в апреле 1945 г. После руины, грозившие обвалами, разбирались и вывозились, была проведена колоссальная работа по расчистке для новой застройки городских кварталов. В такой ситуации сложно узнать места и ориентиры, где мог находиться бункер.
Сколько неизвестного таится в Калининградской земле? Быть может, еще найдутся новые сведения, или искомый бункер найдут случайно. По мнению некоторых специалистов, ценности могли быть вывезены, но что же видел Брюсов в 1945 г.? Вышеперечисленные сведения очень интересны и, возможно, когда-нибудь мы узнаем, как все было на самом деле.
В статье использованы материалы:
- Воронова В.И.,
- Овсянова А.П.,
- Калининградской геолого-археологической экспедиции (КГАЭ),
- Государственного архива Калининградской области (ГаКо),
- Сборник документов Тегеран-Ялта-Потсдам Б.Л. Цыбулевский,
- Личный архив автора.
